Последний ответ

Димитрий не уточнил, что именно ему говорили, однако я принял его предложение. Любое место подойдет. Мне нужно вздремнуть на несколько часов, а потом отправляться на прогулку в надежде на встречу с Сарой. Если только она уже не уехала из Сербии.

Пока мы спокойно катили по улице Кирилла и Мефодия, на которой располагалась гостиница, у меня внезапно возникло странное подозрение: а вдруг сама француженка и отравила сотрудников журнала «Мистерие»? Она покинула прием в самый удачный момент, когда все угощались коктейлем, и исчезла бесследно. С другой стороны, Сара Брюне вполне могла принимать участие и в убийстве Йосимуры.

Стоя пред дверью «Дуги», я убеждал себя в том, что в этой истории концов пока не найдешь и связную гипотезу не выстроишь — особенно в половине пятого утра. Как бы то ни было, если именно француженка устранила Йенсена и его людей, то лучше бы она исчезла из моей жизни навсегда.

В таком вот растерянном состоянии я вошел в холл, облицованный белым кафелем, как ванная комната.

Сонный портье с громадным зобом сказал, что у них найдется номер за цену, соответствующую сорока пяти евро. Я согласился на его условия, как положено, зарегистрировался и в пять утра оказался в помещении, более всего походившем на комнату в студенческом общежитии: две узкие койки, разделенные столиком, по обеим сторонам — табуретки. Несомненно, в этой комнатенке было разыграно немало карточных баталий.

Я закрылся на ключ и растянулся на койке, слишком уставший, чтобы заснуть. Я был настолько измотан, что не заметил, как свет электрической лампочки начал гаснуть как раз в тот момент, когда я принялся за рукопись японца — мне надлежало заполнить какой-то пробел в разделе о первой статье Эйнштейна:

«Великая новизна этой статьи состояла в предположении, что если свет поступает порциями, значит, он подразделяется на части — кванты. Так их называл Эйнштейн, хотя впоследствии эти частицы получат название фотонов. На основе этой масштабной теории вскоре были созданы телевизор и фотоэлемент. Он ведь и является устройством, позволяющим преобразовывать световую энергию — фотоны — в электрическую — электроны. На этом же принципе работают и солнечные батареи».

Когда я добрался до слов «солнечные батареи», лампочка на моем столе потухла окончательно, оставив меня в кромешной тьме. Мое бессонное возбуждение сохранило сноску внизу страницы, в которой меня просили разгадать задачу про свет и зеркало.

То был классический пример из научно-популярных книжек об Эйнштейне. Вопрос заключался в следующем: что будет, если, путешествуя со скоростью света, мы попытаемся заглянуть в зеркало? Учитывая, что скорость света превзойти невозможно, отразит ли зеркало наше изображение?

В целом известные мне авторы сходились в том, что задача не верна уже в своих условиях, ведь никакой предмет, обладающий массой, не может передвигаться со скоростью света. Следовательно, ответ таков: в ситуации, когда астронавт уже почти приблизился к световому барьеру, фотоны все-таки получат возможность достичь зеркала на скорости триста километров в секунду и вернут путешественнику его изображение.

Не помню, когда именно я погрузился в сон. Судя по свету на стенах моего номера, солнце, должно быть, приближалось к зениту.

Глаза мои снова начали закрываться навстречу катакомбам сна, в которых человеку не приходится решать неразрешимых проблем, как вдруг я почувствовал, что на мой живот что-то слегка давит. Все еще полусонный, я попытался отделаться от помехи, и рука моя натолкнулась на маленький угловатый предмет.

Не дав ему свалиться на пол, я покрепче сжал пальцы, а сам в это время приподнялся на постели.

И не поверил собственным глазам.

Я долго взирал на маленькую книжечку «Молескин», зажатую в моей руке, прежде чем отважился ее открыть. Именно такую штучку я когда-то забыл в Кадакесе. Как она добралась до моей спальни в Нови-Саде, оставалось выше моего разумения.

Я обшарил помещение взглядом. Все вроде бы оставалось на своих местах. Все, за исключением записной книжки, материализовавшейся у меня на животе.

Я наконец-то заглянул внутрь, чтобы убедиться в том, что знал и так: странички были испещрены моим собственным почерком.

31 Пять вопросов

Всякую теорию рано или поздно убивает опыт.

Альберт Эйнштейн

Разгадка этой таинственной истории ждала меня по другую сторону двери. Она обладала именем и фамилией: Сара Брюне.

Провалявшись в кровати еще четверть часа, я все-таки поднялся и упаковал вещи, чтобы как можно скорее скрыться из «Дуги». Мне не хотелось задерживаться в месте, где восстают из небытия частички моего прошлого, тем более если они очевидцы преступления.

Распахнув дверь, я на пороге столкнулся с призраком во плоти: женщина, пропавшая в Белграде и обещавшая меня найти, сделала это почти что со скоростью света.

На ней был элегантный жилетный костюм кремового цвета; француженка выглядела вполне отдохнувшей.

— Куда ты собрался со своим чемоданом? — насмешливо спросила она.

— Отсюда подальше.

— Не устраивает гостиница?