Последний оракул

Наша борьба продлилась не долго. Я пару раз её царапнула, после чего она своей мощной верхней конечностью со всей силы швырнула меня в ближайшее дерево. Я попыталась подняться, но бежать я не могла, а вовремя моего недолгого полёта, мой меч улетел в какие-то кусты. Я снова стала абсолютно беспомощной.

Мной овладело отчаянье, но когда фурия потянула ко мне свои руки, откуда не возьмись ей по лбу прилетел булыжник. Зверюга потрясла головой и, свирепо зарычав, обернулась к обидчику. Я не могла со своего места разглядеть человека, который возможно спас мне жизнь, и возможно подписал себе смертный приговор. Единственное, что мне было видно так это красную толстовку с накинутым на голову капюшоном.

На некоторое время лес за моей спиной наполнился рычанием фурии и звоном меча о почти голые кости. Я сидела, спрятавшись за стволом дерева, и ждала пока всё стихнет. Когда же это произошло, я выскользнула из-за своего укрытия и тихо пробралась в сторону, где слышала шум.

Под одним из деревьев я нашла обезглавленную женщину в средневековом платье, бурая кровь которой свидетельствовала о том, что при жизни она была фурией. Рядом с ней сидел парень на корточках и внимательно разглядывал мой меч.

— Спасибо, что помог. — Сказала я, но он не ответил и не поднял на меня лица. — Это мой, меч верни его. — Добавила я, но этого не потребовалось. Клинок вновь засветился и, растворившись в воздухе, спустя мгновение снова мерцал камнем на моей шее. — Кто-ты и как ты сумел справиться с этой громадиной? — спросила я и мой немой спаситель наконец поднял на меня глаза.

Я отшатнулась в сторону от неожиданности. В одно мгновение мной овладели гамма совершенно разных чувств. Парень не стал ждать дальнейшей реакции и подскочив на ноги двинулся прочь от меня. Я вовремя вы шла из оцепенения и успела поймать его за руку. Он остановился, но всё так же смотрел себе под ноги, не смея поднять на меня глаза.

Я скинула с парня капюшон, он возражать не стал, но глаза по прежнему отводил в сторону. Я пробежалась пальцами по засаленным волосам, впалым белым щекам и опустила руку ему на грудь. Даже сквозь одежду я чувствовала, как в его груди бьётся сердце.

— Но, как такое возможно? — прошептала я. — Ньют, посмотри на меня. — Моя просьба прозвучала как приказ, но он её исполнил. После этого у меня не осталось сомнений. Взгляд этих карих глаз, нельзя было подделать. — Ты жив! — со слезами в голосе сказала я и бросилась ему на шею. — Но как? — спросила я, решив на время повременить с объятьями. — Я смутно помню тот день, но могу поклясться, что видела, как ты умер. Эйч заколол тебя кинжалом. И ты был тем хоэльми, который убивал людей. — Я сделала ещё несколько шагов назад. — Как ты выжил, и зачем убил столько невинных.

— Мэл, прошу поверь… — Он сделал шаг ко мне, а я ещё один назад. — Ты же меня знаешь. Я не за что не обидел бы не винных. Я сам не осознавал, что творю. Просто каждое полнолуние меня мучила головная боль, я много лет не обращал на это внимания. Я терял сознание, а просыпался в своих покоях, и не помнил, чем занимался весь день. Я всё вспомнил, только после того, как проснулся в этом мире закопанным под одним из деревьев. — Он тяжело вздохнул и сел на траву. — Я хорошо помню, как мы отправились на охоту за хоэльми. Помню мы разделились, а затем у меня разболелась голова. Потом меня как будто вырубило. Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовал дикую боль в руке. Я очнулся, но всё по прежнему было, как в тумане. Я не мог понять где я, и что происходит. На меня кто-то напал и я стал отбиваться, а потом… — Ньют на минуту прервался и прикрыл глаза вспоминая ту ночь в деталях. — … Потом, помню мою грудь пронзила страшная боль и только тогда моё сознание прояснилось. Помню вкус крови во рту и брата, у которого лежал на коленях. Я окликнул его из последних сил. Он тут же вынул из моей груди нож и бросил подле себя. В тот момент, я ещё не помнил всего, но достаточно было того, что я вспомнил, что чуть не сделал с тобой. Я попытался спросить у Горацио, в порядке ли ты, но он не стал слушать, а просто прижал меня к себе. Я чувствовал, как он содрогается в рыданиях, и осознавал, что это конец. Потом должно быть я умер, и брат похоронил меня здесь. Когда я очнулся вновь, то нашёл тебя в больнице, но так и не подошёл.

— Но почему? — спросила я и присела рядом.

— Сначала я боялся тебе навредить, а затем боялся, что и твоих воспоминаний не стало так же, как и у всех остальных.

— Значит, ты теперь не боишься мне навредить? Но почему? — спросила я, а он долго вглядывался в моё лицо прежде чем ответить.

— Нет, не боюсь, потому что я больше не дайлент. Я почти не отличаюсь от любого в этом мире. — Ответил он и предполагая следующий мой вопрос дал ответ и на него. — Мэл, я не знаю, как сумел выжить после удара кинжала, но после этого, я потерял способность обращаться в животных, читать мысли, теперь я не сильнее восемнадцатилетнего подростка. Не знаю, как, но теперь я человек.