Последний опыт

Его голос упал до невнятного бормотания, и он потерял сознание. Дальтон позвонил, но Маргарита уже спала, поэтому он отправился по лестнице за Джорджиной. Она держалась уверенно, но лицо ее было бледным. Крик Альфреда напугал ее, но она доверяла Джеймсу. Она верила ему и в тот момент, когда он указал ей на фигуру, лежавшую без сознания в кресле, и попросил вернуться в свою комнату и не волноваться, какие бы звуки она ни услышала. Он не хотел, чтобы она присутствовала при страшной картине бреда, который неизбежно должен был наступить. Он попросил ее поцеловать брата на прощанье, пока он лежал тихо и неподвижно, совсем как хрупкий мальчик, каким он когда-то был. Таким она и оставила его — странного, помешанного, читавшего по звездам гения, которого она так долго лелеяла, и образ, который она унесла с собой, был мил ее сердцу.

Дальтон же, вероятно, унесет с собой в могилу более жестокое воспоминание. Его опасения насчет бреда подтвердились, и все ночные часы он с трудом сдерживал судороги безумного страдальца. То, что он слышал из этих распухших, почерневших уст, он не повторит никогда. С тех пор он уже не был прежним Джеймсом. Он уверен, что никто, услышав такое, не сможет остаться таким, как был. Поэтому ради всего мира он не осмелился рассказать об этом и благодарил Всевышнего, что его невежество в некоторых научных областях, сделало многие из этих откровений загадочными и бессмысленными для него.

К утру Кларендон внезапно пришел в себя и заговорил твердым голосом:

— Джеймс, я не сказал тебе, что нужно сделать со всем этим. Вычеркни все греческие записи и отошли мою тетрадь доктору Миллеру. И все остальные мои записи, какие найдешь. Он — крупный специалист, и его статья лишь подтверждает это. Твой друг в клубе был прав.

Но все, что есть в клинике, нужно уничтожить. Все, без исключения, живое или мертвое. Адская чума заключена в бутылках на полках. Сожги их, сожги все! Если хоть что-то уцелеет, Сурама разнесет черную смерть по всему миру. И самое главное, сожги Сураму. Это существо не должно дышать чистым воздухом небес. Ты теперь знаешь, почему этому существу нельзя позволить остаться на земле. Это не будет убийством — Сурама не человек; если ты все так же религиозен, как был, Джеймс, мне не надо убеждать тебя. Вспомни старые строки «Не стоит жалеть о ведьме» или что-то в этом роде.

Сожги его, Джеймс! Не позволяй ему опять смеяться над муками смертной плоти! Сожги его… Огненное Возмездие — вот единственное, что может справиться с ним, Джеймс, если только ты не застанешь его спящим и не вонзишь ему кол в сердце… Убей его, истреби — очисти мир от этого порока, который я пробудил от векового сна!..

Доктор приподнялся на локте, и его голос сорвался на пронзительный крик. Усилие, однако, оказалось чрезмерным, и он внезапно впал в глубокую неподвижность. Дальтон, не боясь лихорадки, так как знал, что ужасная болезнь незаразна, положил Альфреда на кресло и набросил на его тело легкий шерстяной плед. В конце концов, может быть, все это только преувеличение и бред? Возможно, старина док Макнейл сумеет вылечить его? Губернатор боролся со сном и быстро ходил по комнате взад и вперед, но это оказалось слишком большим испытанием для его сил. Он присел в кресло у стола отдохнуть на минуту и вскоре уже крепко спал.

Дальтон вскочил, когда в глаза ему ударил ослепительный свет. На секунду он подумал, что рассвело. Но это было не утро, и, потерев тяжелые веки, он увидел, что резкий свет исходит от горящей клиники во дворе. Прочные доски строения пылали, гудели и трещали в самом громадном костре, какой ему приходилось когда-либо видеть. Это действительно было «огненное возмездие», которого так желал Кларендон, и Дальтон подумал, что какое-то необычное горючее вещество должно было способствовать этому пожару — настолько бурному, что причиной его не могла быть обычная сосна или красное дерево. Он с тревогой взглянул на кресло, но Альфреда там не было. Вздрогнув, он пошел позвать Джорджину, но встретил ее в холле, разбуженную, как и он, заревом пожара.

— Клиника горит! — воскликнула она. — Как Альфред?

— Он исчез, пока я спал! — ответил Дальтон и протянул руку, чтобы поддержать ее.

Осторожно проведя ее в ее комнату, он пообещал немедленно найти Альфреда, но Джорджина только покачала головой, а бушевавшее снаружи пламя бросало через окно причудливый отсвет на лестничную площадку.

— Я думаю, он мертв, Джеймс. Он бы не смог оставаться в здравом уме, сознавая, что он сделал. Я слышала, как он ссорился с Сурамой, и знаю, что здесь творились ужасные вещи. Он мой брат, но… так лучше.

Ее голос упал до шепота.