Последний Мост (СИ)

— Кранц мне всё устроил, предложил связаться с Лисами, — Броспего погрузился в воспоминания под шелест дождя. — Он с вами давно дела вёл. Часто бывает в Басселе, в этот раз тоже раньше меня приехал, занялся подготовкой. Подожди-ка. Нет, упырь, даже не думай!

— Тут и думать нечего, — Варион стиснул зубы и подошёл к пропахшему ароматным дымом купцу. — Могла Лейна принять подарок от Кранца? Мог он неправильно передать заказ Лисам?

— Ты совсем оборзел? — разошёлся Броспего. Его слюна забрызгала лоб Химеры. — Он мой друг, я его пятнадцать лет знаю! А ты кто такой? Грёбанный бандит, который хотел убить мою дочь!

— Которому велели убить твою дочь, — поправил его Варион. — А знаешь, почему? Ты говоришь, что Кранц уже имел с нами дело, но тогда что-то не сходится. Или он тебе наврал и сразу заказал убийство Лейны, или он придумал дурацкий план, потому что Лисы не похищают людей! Это принцип! Слишком большой шанс засветить свою рожу.

— Как засветили вы, когда припёрлись ко мне? — Касилиам недобро усмехнулся. — Брось ты его обвинять — может, дольше проживёшь. Все ваши принципы гнутся под весом денег. Не похищаете, говоришь? Если заплатить достаточно, вы и жопу свою продадите.

— Я хочу с ним поговорить, — настаивал Химера.

— Забудь об этом. В Кранце я уверен, чего не могу сказать о тебе, — Броспего нервно покусывал трубку. — Моё терпение почти закончилось. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью. Если ты её не найдешь в ближайшие дни…

— Да-да. Отрежешь яйца наживую.

— Для начала. Ищи местную гниль, которая её забрала, и не смей больше обвинять честных людей из Трисфолда. Усёк?

— Усёк. Но мне надо, чтобы ты кое-что вернул.

Химера шагал прочь от Подворья под проливным дождём, но мысли его были далеко от Купеческого квартала. Броспего терял терпение, потому что знал то же, что и Варион. Они оба не решались говорить это вслух, но едва ли кому-то было суждено увидеть Лейну живой. Варион крепко сжимал в руке ожерелье дочери Броспего, медленно водил большим пальцем по выпуклому стеклу. Кровь, что переливалась внутри, оставалась последней зацепкой.

Хемгура не было на месте, когда Химера вернулся в постоялый двор за пожитками. Лис быстро собрал своё нехитрое добро в одну тугую сумку, сунул ключ молодому помощнику трактирщика и отправился в новое пристанище. Возможно, последнее.

Дождь и не думал прекращаться. Едва обсохнув на веранде Подворья, Химера опять промок до нитки за время утомительного похода по пустым улицам. Дорога от «Старика Хемгура» к «Пёсьей морде» превратилась в серую кашу из грязи и отходов, так что на пороге заведения Бертольда Лис появился не в лучшем виде и ещё более неважном настроении.

«Морда» вновь открылась и заполнялась посетителями. Один из них, всё ещё с перевязанной рукой, оживился при виде Вариона. Словно его и ждал.

— Твою мать, да ты как кот бездомный! — воскликнул Сеймор Живодёр, протянув здоровую руку. — Решил в дерьме искупаться?

— Погодка шепчет, — равнодушно буркнул Химера. — Шепчет, что ты мудак.

— Врёт, собака, — Живодёр посерьёзнел. — Я ведь сюда не пить пришёл, Химера, и не с тобой любезничать. Ты, наверное, хочешь обсохнуть, погреться?

— Твоё какое дело?

— Такое, что не судьба. Я как раз тебя искал здесь, чтобы проводить в Приют. Гадюка хочет тебя видеть.

Сумка Химеры звучно упала на продавленные половые доски. Мирфия ни за кем не посылала просто так: такая честь выпадала только тем, кто, по её мнению, заслужил живительную словесную порку. Например, за то, что провалил заказ и связался с отцом жертвы.

— Веди, Живодёр, — уныло произнёс Варион. — Сдаюсь.

Глава 9. Голод прочищает мысли

«Один мой брат задумался о вере и предположил, что все божества мира могут быть разными ликами одной сущности. Мол, Святое Солнце — это и есть другой лик Далёкой Звезды. Но это же ересь: Солнце, ведь — это что угодно, только не звезда». Аллиар, верховный жрец Летары, «Заметки о ереси».

— И когда ты собирался меня навестить? — Мирфия развалилась в кресле и испытующе смотрела на Химеру.

— Я знаю правила, госпожа, — Варион не спешил признавать вину. — Мы должны появляться не реже, чем каждые пять дней. Меня не было чуть больше трёх.

— Пять дней означает три для примерных Лис, а для остальных — два, — напомнила Гадюка. Счёт у неё был особый. — Чем же ты так занят? Пьёшь?

— Гуляю. Любуюсь красотой осени. Утром вот настоящую химеру видел. Я сам, конечно, не такой здоровый, но куда красивше.

— Ты вообще понимаешь, почему я тебя вызвала? — с каждым словом Мирфия злилась всё больше. — Нет, не на задание. Нам не нравится, как ты себя в последнее время ведёшь. Заказ провалил, в Приюте не появлялся. Я ведь не шутила про караул.

— Не надо, — Химера посерьёзнел. Караульные могли покидать приют лишь по особому разрешению. Так ему Лейну не найти.

— Твоё счастье, что Настоятель согласился ещё потерпеть, — в её болотных глазах читалось ликование. Гадюка упивалась его волнением. — Мы думаем, что с тобой делать. Прямо сейчас для тебя заданий нет, ведь мы ждём чего-то особенного. Докажешь, что ты нам ещё пригодишься?