Последний мятеж

Другой вариант: ты соглашаешься, как ты говоришь, «втемную». Тогда ты должен будешь оказаться в нужное время в нужном месте. Как — не твоя забота. Прилетит вертолет, ты молча подпишешь бумаги, сфотографируешься на память, попрощаешься с детьми и… свободен.

— В каком смысле?

— В прямом: можешь сразу сдаться комфашам, а можешь попытаться вернуться сюда. Шансов не много, конечно, но они есть.

— А что я буду делать у комфашей? Может, они меня сразу и пристрелят?

— Вряд ли. Им нужна информация о нас. По крайней мере, раньше всегда была нужна. Теперь уж и не знаю… Ты им сразу все расскажешь. Все, что знаешь.

— Ага, это в том случае, если я ничего важного знать не буду, да?

— Конечно. Это касается и тебя, и твоего приятеля. Наш район комфаши называют «Мертвые земли». Но, как ты заметил, они совсем не мертвые. Народу здесь живет довольно много, и в последние годы комфаши сюда почти не суются. Очень редко кто-то из наших попадает к ним. Но если попадает, это обычно приводит к санации местности. Что такое «санация»? В лучшем случае они будут долго и упорно обстреливать с вертолетов предполагаемое место, где расположен поселок или деревня.

— А в худшем?

— Ну-у, вариантов множество: ковровая бомбардировка (знакомо?), напалм, химия… Кроме, пожалуй, десанта — на это они даже возле границы редко решаются.

— Значит, тут просто никто ничего не знает, чтобы не выдать?

— Конечно. Здесь же нет никакой армии — просто живут люди.

— Страна в стране? И война… А Гонители?

— Стоп! Или ты не понял?

— Понял. Почти половину. Не знаю, как Вар, но «вслепую» я ничего делать не буду. У вас, похоже, нот выбора, и, простите за цинизм, я могу выдвинуть кое-какие условия.

— Рискни, Коля!

— Запросто. Вы мне все объясняете, вводите в курс, так сказать. Я принимаю решение. В любом случае плата за услугу — гарантированная возможность вернуться туда, откуда мы пришли.

— Но ты уловил, что если начнешь ориентироваться в событиях и географии, тебя нельзя будет даже выпустить жить у нас в деревне? Ты будешь опасен для всех. И отпустить вас в эти, как ты их называешь, другие миры тоже нельзя, потому что я не понимаю, что это такое.

— Думаю, что можно не спрашивать, почему бы вам просто не отпустить нас туда, на сопку.

— Можешь спросить, и я отвечу. Нужно отправить детей. Это важно для всех. Ради этого многие погибнут. С вами или без вас — мы все равно попытаемся. Ваш отказ — это много лишних смертей людей, которые виноваты только в том, что родились на свет. Понятно, какой у меня выбор?

— Понятно. Знакомая ситуация… Ладно, я — играю! Но с условием! Как Вар, я не знаю…

Старик в ванной даже не повысил голоса:

— Петя, если этот парень, Вар-ка, готов играть по тем же правилам, пусть зайдет. Только глаза ему завяжи — старый я уже.

Еле слышно скрипнула дверь, и Вар-ка шагнул внутрь.

— Привет, Вар! Ты все слышал?

— Конечно, Коля! Нас, похоже, опять вяжут.

— Еще как! Тебе повязка не давит?

— Давит немного, но так приятно чувствовать себя могучим колдуном, у которого даже взгляд опасен!

— Молодые люди! У вас еще будет время поболтать… может быть. Что вы хотели узнать?

— Говори ты, Коля, а я помолчу от греха.

— Ладно… Валентин Сергеевич, тут у вас что? Зона экологического бедствия? Резервация? Что это за территория?

— Что значит «экологического», я не понимаю, но бедствие, как видишь, налицо. Как в твоем мире обстоит дело с поворотом северных рек?

— Все нормально: отбились! Официальная версия — отказались из-за протестов ученых и общественности. На самом деле, наверное, у партии и правительства были какие-то другие резоны, но дело свернули.

— У нас не свернули. У нас — повернули!

— Так во-о-от в чем дело! И мы, конечно же, болтаемся в бассейнах тех самых рек, которые повернули! Которых больше нет — одни пустые долины! Во-от оно что! То-то я смотрю… Но почему… почему такие… гм… странные растения, животные и… люди?!! Я понимаю: нарушение равновесия в природе, разрушение биоценозов… Но то, что мы видели, это же все… гм … явно на уровне генов!

— Говори уж прямо: кругом сплошные уроды! Мне, правда, иногда кажется, что уроды живут как раз там — за границей санитарной зоны.

— Валентин Сергеевич, по-моему, изменение водного режима, характера руслового стока и прочего не должно привести к такому.

— Для народа Страны Советов нет ничего невозможного, ведь он вооружен единственно верным учением! Конечно, дело не только в этом. А что в твоем мире было известно о самих работах по переброске стока северных рек?