Последний койот

— Металлическим диском от колеса. Очень надеюсь, что от этого у тебя в черепе образовалась трещина. Впрочем, есть она у тебя или нет, теперь уже не имеет никакого значения.

— Думаю, что дырку в черепе ты мне все-таки сделал. Так что прими мои поздравления.

Босх остановился у одной из французских дверей, словно ожидая, что кто-то ее перед ним распахнет. Он видел сквозь стекло, что брезентового навеса над лужайкой уже нет. Миттель стоял у каменной балюстрады, повернувшись к дому спиной. Его силуэт четко вырисовывался на фоне неба, подсвеченного снизу огнями большого города.

— Чего стоишь? Открывай…

— Извини. Я подумал, что… Ладно, все это не важно…

— Вот именно. Все это уже не важно. Выходи давай. Мы не можем валандаться с тобой всю ночь.

Стоявший на лужайке Миттель повернулся. Босх увидел, что в одной руке он держит его бумажник с идентификационной карточкой, а в другой значок лейтенанта Паундса. Когда Босх вышел из двери и сделал несколько шагов по лужайке, боевик Миттеля остановил его, положив руку на плечо, после чего вновь отошел на безопасное расстояние в шесть футов.

— Стало быть, ваше настоящее имя Босх?

Босх посмотрел на Миттеля. Бывший прокурор, ставший большим человеком за кулисами большой политики, одарил его любезной светской улыбкой.

— Да, это мое настоящее имя.

— В таком случае здравствуйте, мистер Босх.

— Детектив Босх, с вашего разрешения…

— Совершенно верно — детектив. Я, представьте себе, как раз об этом размышлял. В частности, о том, что идентификационная карточка говорит одно, а значок — совсем другое. К примеру, на значке значится «лейтенант». Правда, любопытно? Уж не принадлежит ли он тому лейтенанту, о котором писали в газетах? Тому самому, которого нашли мертвым и без значка в багажнике его собственной машины? Мне почему-то кажется, что это его значок. Разве того лейтенанта звали не Харви Паундс? И не этим ли самым именем назвались вы, когда третьего дня разгуливали по этой вот лужайке? И знаете, я склоняюсь к мысли, что все так и было. Или я ошибаюсь? В таком случае, детектив Босх, поправьте меня.

— Это длинная история, Миттель, но я и в самом деле коп. Из ПУЛА. Так что, если вы хотите, чтобы вам на несколько лет скостили срок, уберите от моей спины этого громилу с пистолетом и вызовите «скорую помощь». У меня, вероятно, сильная контузия. А может, что и похуже.

Прежде чем заговорить снова, Миттель положил бумажник с идентификационной карточкой в один карман своего пиджака, а значок лейтенанта Паундса — в другой.

— Думаю, мы не станем никому звонить по вашему поводу. Дело зашло слишком далеко, чтобы я мог позволить себе подобный гуманный жест. Что же до гуманности, так сказать, в целом, то с вашей стороны было очень негуманно третьего дня расхаживать здесь, козыряя чужим именем, поскольку это стоило невинному человеку жизни.

— Я здесь ни при чем. Это вы убили невинного человека.

— Позвольте мне все-таки придерживаться версии, что это вы его убили. Причем в прямом смысле.

— Скажу как юрист юристу. Вам, Горди, следовало держаться подальше от политики, зато налегать на право. Не сомневаюсь, что с годами вы стали бы выдающимся юристом-общественником и вас бы сейчас по телевизору показывали…

Миттель ухмыльнулся:

— Подумаешь, по телевизору… И что с того? А как же быть со всем этим?

Миттель раскинул руки, словно желая заключить в объятия окружающий мир: величественный, похожий на космический корабль дом, открывавшийся со смотровой площадки чудесный вид, да и весь лежавший внизу огромный город. Босх, как бы повинуясь его широкому жесту, повернулся к дому, чтобы еще раз на него взглянуть. На самом же деле он пытался определить точное местоположение человека с пистолетом. Как он и ожидал, тот стоял непосредственно у него за спиной на расстоянии пяти футов, держа у бедра оружие. Все же этот тип находился слишком далеко, чтобы Босх мог отважиться на какое-либо решительное действие, особенно учитывая его нынешнее состояние. Он слегка шевельнул рукой и ощутил лежавший в рукаве у локтевого сгиба гладкий и тяжелый бильярдный шар. Это немного успокоило его и придало сил. Но он знал, что этот шар — единственное, чем он располагает.

— Право, закон… Это все для дураков, детектив Босх. Кстати, должен вас поправить. Я вовсе не считаю себя политиком. Скорее, устроителем дел и ликвидатором трудностей. Я способен разрешить любую проблему любого человека, который ко мне обратится. Так уж случилось, что моим коньком стали политические проблемы. Но теперь, как вы понимаете, я должен разрешить проблему, которая не имеет отношения ни к политике, ни к другим людям. Это моя собственная проблема.

Миттель удивленно приподнял брови, словно был сам не в силах в такое поверить.

— Вот почему я поручил Джонатану пригласить вас в гости. У меня, знаете ли, возникла мысль, что если мы будем следить за Арно Конклином, то загадочный человек, который под чужим именем проник в мой дом, обязательно объявится. И как видите, я не ошибся.

— Вы умный человек, Миттель.