Последний характерник

Вначале военная удача сопутствовала Нечаю и ему удалось ворваться в обоз. Но неожиданно, обозные слуги оказали столь упорное сопротивление, что развить успех казакам не удалось. Когда же князь Корецкий двинул против них несколько своих резервных хоругвей, Нечаю пришлось отступить. Так же безуспешно закончилась атака, предпринятая против центра и правого фланга. Как только казаки и татары откатились от польского лагеря, перестраиваясь и готовясь к новой атаке, от группы мурз, стоявших рядом с ханом, отделился трубач с белым флагом в руках. Подавая сигнал к прекращению боя, он направил своего коня в сторону польского лагеря, откуда ему навстречу по приказу короля выехал один из офицеров. Поравнявшись с ним, трубач передал поляку фирман хана и повернул коня обратно. Наблюдая за этой картиной, запорожский гетман в свою очередь вздыбил своего буланого жеребца и, взмахнув булавой, крикнул: «Згода!» Сотенные и куренные атаманы немедленно продублировали его приказ о прекращении сражения. Казаки во главе с полковниками стали постепенно покидать поле боя и потянулись к мостам через Гнезну. В польском лагере прекратились ружейные выстрелы и смолкли орудия. К Яну Казимиру подъехал офицер, который спешившись, с поклоном вручил ему ханское послание. Король торопливо вскрыл фирман и пробежал письмо глазами. Хан в корректной форме, но с плохо скрытой иронией, писал о том, что, если бы при избрании на трон Ян Казимир пригласил его отпраздновать это событие, как водится между добрыми соседями, а не проигнорировал, будто какого — нибудь простолюдина, то ему не пришлось бы самому являться к нему в гости незваным вместе с казаками. Тем не менее, если король возобновит прежний союз с ним, то он готов прекратить военные действия и принудить к тому же казаков. Для выработки условий мирного договора Ислам — Гирей предложил встретиться польскому канцлеру с его везирем.

Часть третья Призрачный мир

Глава тринадцатая Миром кончаются войны

Хотя и говорят, что миром кончаются войны, но этот мирный договор, начертанный саблей крымского хана три дня спустя после прекращения битвы у Зборова, не мог сохраняться долго. Уже в начале следующего 1650 года Хмельницкому и его окружению стало понятно, что Зборовский трактат, как именовали казаки Декларацию короля, не получит одобрение сейма. Договора с казаками заключено не было, у короля был договор с крымским ханом, в котором лишь мельком отмечалось о численности казацкого реестра. Остальные вопросы были урегулированы Декларацией короля, но она не устраивала ни магнатов, ни казаков. Магнаты готовы были примириться с увеличением казацкого реестра до сорока тысяч, предоставлением казакам на территории трех южнорусских воеводств некоторой автономии, наделением Хмельницкого гетманской властью, равной власти коронного и польного гетманов, с подчинением лично королю, возвращением Войску Запорожскому вольностей и привилегий. Даже статья договора о том, что на казацкой территории все должностные лица впредь должны будут назначаться из шляхты греческого вероисповедания не вызывала особых возражений, как и амнистия всем, кто принимал участие в восстании. Но пункт королевского рескрипта о ликвидации унии вызывал у поляков зубовный скрежет и наталкивался на открытое сопротивление, как иерархов римско — католической церкви, так и сенаторов, и депутатов сейма. Декларация предусматривала право киевского митрополита Косова заседать в сенате вместе с епископами — католиками, но как только он попытался им воспользоваться, те заявили, что в таком случае покинут сенат. Пришлось митрополиту возвращаться в Киев несолоно хлебавши и больше уже он подобных попыток не предпринимал.

Однако вопрос с отменой унии, хотя и имел важное значение, но все же не был особенно актуален для казаков, так как фактически уния на их территории была ликвидирована еще в 1648 году и даже, если бы сейм в этой части отказался ратифицировать мирный договор, серьезных последствий это бы не имело.

Проблема заключалась в другом, а именно: как быть с теми, кто не вошел в казацкий реестр и, следовательно, казаком больше не считался. Согласно условий договора, все крестьяне, кто не был включен в реестр, считались посполитыми людьми и должны были явиться к панам, которые получали право возвращаться в свои имения и владеть своими холопами.