Последний характерник

— Атакуй с саблей в руках, а то зрителям будет не интересно, — крикнул тот. Он стоял в свободной позе, с непокрытой головой и с нескрываемой насмешкой смотрел на Одинца.

Верныдуб, остановивший своего коня немного поодаль, даже не смотрел в их сторону, так как знал заранее, чем все закончится. Остальные же охотники подъехали ближе, не понимая, на что рассчитывает полковник, казавшийся довольно щуплым по сравнению с великаном Одинцом.

Тот, наконец, достал саблю из ножен и сделал несколько неуверенных шагов в направлении полковника.

— Да, атакуй же ты, черт тебя побери, — крикнул тот, — холодно стоять, замерзнем.

Среди охотников послышался смех. Одинец побагровел и с саблей в руке прыгнул вперед. Точнее, хотел прыгнуть, но вдруг на глазах изумленных зрителей, словно наткнулся на стену и едва не упал назад, с трудом удержавшись на ногах.

Мало кто в этот момент заметил, что взгляд Серко стал тяжелым, словно налитый свинцом, а из глаз его будто заструился поток энергии, не дающий его противнику двигаться вперед. Большинство зрителей подумали, что Одинец споткнулся сам и поэтому едва не упал. В толпе послышались смешки и иронические выкрики. Сам Петро не понял, что происходит, но ему было не до смеха, он чувствовал себя словно в толще воды, когда пытаешься двигаться, но не можешь, и каждый шаг дается с огромным напряжением. Все же он попытался продвинуться вперед, но занеся ногу, чтобы шагнуть, вдруг почувствовал, что оказался в плену какой — то неведомой могучей силы, которая отталкивала его назад, крутила и сгибала вниз, разворачивая все его тело, и почти распластала над землей, не давая в то же время упасть на нее. Он чувствовал себя так, будто какой — то великан игрался с ним так, как кот играется с мышью. Сабля выпала из его ослабевшей руки, корпус наклонился вперед так, что он едва не касался земли подбородком, но почему — то не падал. Его однополчане, столпившиеся вокруг, не понимали, что происходит, но многих охватил суеверный ужас. Некоторые даже стали креститься со словами: «Свят, свят, чур меня!» Внезапно Серко, не меняя позы, сделал резкое движение головой и Одинец, словно подброшенный пинком какого — то гиганта, отлетел на несколько метров назад, ударившись спиной о землю.

— Ну, вот, — спокойно сказал Иван, словно ничего и не произошло, — а ты говорил, что не остановлю. Остановил ведь.

Между тем, Одинец пришел в себя и очумело мотая головой, стал подниматься с земли. В толпе охотников повисла напряженная тишина, все суеверно молчали, столкнувшись с чем — то явно сверхъестественным, не поддающимся рассудку.

— Что это было? — наконец, спросил Одинец, ощупывая себя. — Я шагу не мог ступить, а потом вроде как кто — то дал мне здоровенного пинка прямо под дых и я полетел куда — то. Хорошо хоть кости остались целыми.

— Это тебе повезло, — холодно сказал Серко, — а вдругорядь могу и убить.

Одинец, не особенно блещущий умом, все еще не мог поверить в происходящее.

— Это какая — то случайность, — вдруг упрямо сказал он, — давай опять! Начнем по новой.

— Да что ж ты за настырный такой? — удивился Иван. — Хочешь повторить, давай повторим, только по — другому. Саблей ты меня все равно не достанешь, и пытаться нечего, бери пистоль и стреляй в меня, когда я скажу. Эй, одолжите, кто мне свою саблю?

Охотники не поняли этой странной просьбы, так как на боку у полковника висела его собственная сабля, но кто — то из них тут же протянул ему свою. Серко сбросил рубаху и, обнажив собственную саблю, взял их в обе руки. Мышцы на его мощном, словно перевитом канатами бронзовозагорелом торсе, заиграли, как живые, а сам он внезапно пустился в пляс, приседая и выбрасывая ноги, как в гопаке, одновременно делая опоясывающие весь его корпус движения обеими саблями. Через несколько секунд изумленные зрители перестали их различать, в руках полковника сталь слилась в полупрозрачный мерцающий купол, закрывавший его с головы до пят.

— А теперь стреляй, — прозвучал спокойный чуть насмешливый голос Серко, — только целься лучше.

Одинец, стоявший уже наготове с пистолетом в руке, выстрелил, но было видно, что целился он так, чтобы в любом случае не задеть полковника. Но это была излишняя предосторожность, наткнувшись на мерцающий купол стали, пуля взвизгнула и срикошетировала, улетев куда — то вверх..

Из толпы охотников раздались восхищенные крики и одобрительные возгласы, такого мастерства в обращении с саблями никто из них не видел, хотя некоторые и слыхали о боевом гопаке, знаменитом танце запорожских казаков, искусство которого теперь уже было изрядно подзабыто..

Минуту спустя Иван закончил танец и, возвратив одолженную саблю, не торопясь, одел жупан и накинул на плечи керею.

— А ты, — повернулся он к стоявшему, понурив голову, Одинцу, — можешь уходить, коль решил. Останавливать тебя больше не буду.

Затем он вскочил на своего вороного Люцифера и громко произнес, обращаясь к охотникам: