Последний из Мраксов

Никогда прежде Малфой не думал о Волдеморте в сексуальном плане. Не только потому, что Лорд не был привлекателен, но еще и потому, что от него всегда веяло холодом. Люциус входил в Ближний круг, был одним из самых приближенных слуг, но никогда не слышал, чтобы кто-либо состоял с хозяином в подобных отношениях. Хотя многие стремились, ибо власть и магическая сила являлись вещами не менее возбуждающими, чем внешняя привлекательность. Стать фаворитом Лорда было чертовски выгодно. И прикрыв глаза, Люциус подавался вперед, отвечая на ласки, которые, несмотря на жестокость и грубость, заставляли его тело плавиться от наслаждения. Малфой понимал, что Лорд пытается доставить ему удовольствие таким варварским способом. Впрочем, не ему, а этому неизвестному темноволосому юноше.

Все происходило быстро, ведь у них был лишь час. Люциус оглянуться не успел, как оказался на полу с раздвинутыми ногами. На его груди синяки от зубов смешались с влажными следами языка. Они оба тяжело дышали, и Малфой уже не пытался сдержать стона, когда рука повелителя легла на его промежность и сжала. Но тут Волдеморт замер и зажмурился, словно от боли. Малфой не знал, что в этот момент магия контракта, заключенного в далеком сорок втором году, решила напомнить о себе. Лорда словно молния ударила, несколько волн боли прошли от макушки до самых пяток, напоминая, кому он принадлежит. Волшебник постарался скрыть боль от мужчины, распростертого на полу. Волдеморт навис над ним, внимательно вглядываясь в лицо. Малфою, не подозревавшему о том, что сейчас чувствует его хозяин, было любопытно, что он рассчитывает увидеть на нем? Страсть, ненависть, любовь? Мысли сквозь туман страсти были мутными. Люциус хотел спросить, быть может, ему следовало что-то сделать. Что-то особенное? Использовать какое-то слово или движение, которое обычно делал этот брюнет?

Но Лорд неожиданно снова ударил его.

– Почему я это делаю? – прошептал он как-то растеряно. – Даже сейчас. Я сумасшедший, одержимый. Хочу убить, хочу целовать… Сам не знаю.

Он взмахнул волшебной палочкой, создавая дилдо, и резко вставил инструмент в Люциуса, заставив его кричать от боли. Возбуждение блондина тут же прошло. Он попытался избавиться от болезненного давления, но Лорд держал его крепко, да и Малфой почти сразу понял, что если будет сопротивляться, наказание станет гораздо хуже. Он просто закусил губу и замер, позволив Лорду наслаждаться своим телом. Хотя ведь не своим? А этого неизвестного ему темноволосого мальчика.

– Ненавижу, ненавижу, не-на-ви-жу, – шептал Лорд при каждом новом движении. И вскоре со страдальческим сдавленным стоном кончил, испачкав белье, как какой-то неопытный мальчишка. Как много лет назад, когда еще был подростком и только мечтал когда-нибудь держать Гарри в своих руках.

Минуту он лежал, опустив лицо в волосы партнеру, потом встал, наградив распластанного на полу волшебника презрительным взглядом, оставив Малфоя раздавленным и униженным в непотребной позе на полу, даже не вынув из него дилдо, в порванной и так и не снятой до конца мантии. Люциус лежал, не в силах подняться. Он понимал, что травмирован, внутри жгло от боли. Однако в голове вертелись мысли о выгоде. Если Лорд позволит и дальше развлекать себя таким образом, Малфой смог бы вернуть себе положение его правой руки и почти «друга». Это, конечно, унизительно, однако ему нужно заботиться о сыне, а ради Драко Люциус был готов на многое.

– Знаешь, Люциус, – сказал Лорд со вздохом, приводя себя в порядок. – Все эти Оборотные зелья не помогают. Потому что я знаю, даже если бы его изнасиловали и унизили, Гарри встал бы и остался не сломленным. Он ответил бы пощечиной на пощечину. И… Не важно. Приведи себя в порядок, Люциус.

Малфой медленно встал, пытаясь не только уменьшить боль, но и переварить информацию. Правильно ли он понял, что только что изображал Гарри Поттера? Его Лорд желает треклятого Избранного, Золотого мальчика? Он схватился за спинку кресла и впервые за долгие годы осмелился взглянуть хозяину в лицо. Лорд не заметил этого. Он смотрел куда-то ему за спину, в сторону дверей.

Малфой обернулся, прищурился, пытаясь совладать с непослушным зрением, и изумленно ахнул. Сквозь прямоугольные очки на него смотрели изумрудного цвета глаза. Темные волосы были непривычно аккуратно причесаны. А мантия, казалась чересчур старомодной. И, тем не менее, это был Гарри Поттер собственной персоной. Или кто-то под оборотным зельем, ибо что делать Золотому мальчику в штабе Пожирателей смерти? С другой стороны, два человека, превращенные в одного и того же?.. Какая чушь!

– И что же здесь происходит? – холодно поинтересовался он, высокомерно окинув взглядом полураздетого Люциуса. Его голос казался равнодушным, однако все поняли, что он с трудом скрывает бешенство.