Последний из Могикан

Воины издали обычное краткое восклицание, выражавшее согласие, но, заметив, что предводитель собирается уже стать во главе отряда, сделали знак, что не все еще готовы. Соколиный Глаз, отлично понявший значение этих взглядов, обернулся и увидел, что позади отряда идет учитель пения.

— Знаете ли вы, друг мой, что это отряд отборных храбрецов, состоящий под командой человека, который не оставит их без дела? — серьезно и с некоторым оттенком гордости от сознания возложенной на него обязанности спросил разведчик. — Может быть, через пять минут и уж никак не более, чем через полчаса, мы будем шагать по телам гуронов, мертвых или живых.

— Хотя я и не осведомлен о ваших намерениях, — возразил Давид, лицо которого несколько раскраснелось, а обыкновенно спокойные, невыразительные глаза горели необычайным огнем, — но я путешествовал долгое время с девушкой, которую вы ищете: мы пережили вместе много радостей и горя. Теперь я, хотя и не воинственный человек, с радостью готов опоясать себя мечом и сразиться за нее.

Разведчик колебался, как бы раздумывая, следует ли принимать такого странного волонтера.

— Вы не умеете обращаться с оружием, — наконец сказал он.

— Конечно, я не хвастливый, кровожадный Голиаф, — возразил Давид, вытаскивая пращу из-под своей пестрой, безобразной одежды, — но, может быть, и слабый Давид вам будет полезен. В дни моей юности я много упражнялся с пращой и, верно, не вполне разучился владеть ею.

— Да, — сказал Соколиный Глаз, холодно поглядывая на ремень и пращу, — эта штука, пожалуй, пригодилась бы против стрел и даже ножей, но французы снабдили каждого минга хорошим ружьем. Впрочем, вы обладаете особым даром оставаться невредимым среди огня, а так как вам это удавалось до сих пор... Майор, у вас взведен курок... преждевременный выстрел может обойтись нам в двадцать скальпов, потерянных совершенно напрасно... то вы можете идти за нами, певец: вы можете быть полезны нам своими криками.

— Благодарю вас, мой друг, — ответил Давид, приготовляя для своей пращи запас камней. — Хотя я и не одержим желанием убивать, но сильно пал бы духом, если бы вы не взяли меня.

— Помните, — сказал разведчик, многозначительно показывая на своей голове то место, которое еще не успело зажить на голове Гамута: — мы идем воевать, а не музицировать. Пока не раздастся военный клич, говорить должны только ружья.

Давид кивнул головой, как бы давая согласие на эти условия. Соколиный Глаз еще раз внимательно оглядел спутников и дал знак идти вперед.

Около мили путь их шел вдоль реки. Хотя обрывистые берега и густые кусты, окаймлявшие реку, скрывали путников, они все же приняли предосторожности, известные индейцам. С правой и с левой стороны шли, или, вернее, ползли воины, зорко вглядывавшиеся в лес; через каждые несколько минут отряд останавливался, прислушиваясь чутким ухом, не раздадутся ли какие-нибудь подозрительные звуки. Однако они дошли совершенно беспрепятственно до того места, где маленькая река терялась в большой. Тут разведчик снова остановился и стал оглядываться вокруг, чтобы собрать какие-либо сведения.

— Славный будет денек для сражения, — сказал он по-английски Хейворду, взглянув на большие тучи, двигавшиеся по небу, — яркое солнце и сверкающий ствол не благоприятствуют верному прицелу. Все хорошо для нас: ветер дует с их стороны, так что до нас будут доноситься от них шум и дым, а это уже немало; между тем как с нашей стороны сначала раздастся выстрел, а потом уже они узнают, в чем дело. Но вот кончается наше прикрытие. Бобры жили по берегам этой реки целые сотни лет, и теперь между их кладовыми и плотинами, как вы сами видите, есть много пней, но мало деревьев.

Лишь только отряд вышел из-под прикрытия деревьев, сзади раздался залп нескольких ружей, и один из делаваров, высоко подпрыгнув, упал во весь рост мертвым на землю.

— Я боялся именно такой дьявольской штуки с их стороны! — вскрикнул разведчик по-английски и прибавил на делаварском языке: — Становитесь под прикрытие, молодцы, и стреляйте!

Отряд мгновенно рассеялся, и прежде чем Хейворд пришел в себя от изумления, он увидел, что остался наедине с Давидом. К счастью, гуроны уже отступили, и они были в безопасности от выстрелов. Но, очевидно, такое положение вещей не могло долго продолжаться; разведчик первый бросился преследовать убегающих, посылая выстрел за выстрелом и перебегая от дерева к дереву.