Последний из миннезингеров (сборник)

Митя мигом прикинул: от Рябово он протопал километров десять, до Антоновской тоже десять… И от нее десять. На душе запели райские птицы!

А вот мотоцикл заводиться «с толкача» не хотел. А может, «стартовал» Митя плохо. В конце концов мужик слез с сиденья и стал на пару с будущим пассажиром толкать стального конька-горбунка. На этот раз им сопутствовал успех.

– Поехали! – проорал мужик.

Митя запихал пожитки в люльку, уселся за мужиком. Тот оглянулся на заднее колесо и поморщился. Митя что-то спросил, но мужик махнул рукой, и мотоцикл неспешно запрыгал по пыльной дороге.

7

Антоновская встретила лающими собаками, которые гнались за мотоциклом по всей деревне. Мужик остановился у одного из подорожных домов.

– Ну все, мил человек, приехали.

– Уж не знаю, как вас и благодарить!

– Молчи, пехота!

– А ты как узнал?

– Да так, может, видел тебя где, а может, похож ты на кого. Где воевал-то?

– Под Дрезденом Победу встретил.

– Не, я в Берлине был. Коня вон на обратном пути подобрал. Ну давай. Может, чайку или покрепче чего?

– Спасибо, мне к поезду надо.

– А успеешь к своему поезду?

– Теперь успею.

Так они распрощались. Митя двинул дальше.

8

Никакого подъема душевного больше не было. Через километр после деревни Митя захватал ртом воздух, заперехватывал чемоданы с земляческой поклажей, задергал спиной. Но все эти дорожные хитрости уже не действовали. Плечи, спина, руки, голова налились неизживаемым грузом.

Митя немного оживился, когда увидел вдалеке дома. Но как же долго они не приближались!

Подобие человека, пыльный, грязный, вонючий, с проступившей жесткой неопрятной щетиной, он приковылял к табличке «Лагерь труда и отдыха». Первым домом был магазин. Митя ухнул весь груз на крыльцо. Ухнулся сам. Через пять минут достал из кармана часы, посмотрел на них, вяло встал и пошел.

За прилавком скучала безвозрастная и бесформенная продавщица.

Митя достал из кармана мятую цветную бумажку:

– Бутылку мне. Красненького.

Продавщица неприязненно уставилась на него, заставив съежиться под пираньим взглядом. Потом пошла в подсобку, буркнув:

– Своей пьяни мало.

Митя попытался что-то возразить, но потом махнул рукой. Взял бутылку, вышел на крыльцо, открыл и жадно хлебнул из горлышка. Раз, другой, третий. Захорошело. Появились силы.

Не желая упустить этот момент, Митя взял свою ношу и двинулся через деревню и дальше. У околицы он встретился с участковым, как назло за какой-то надобностью оказавшегося именно в этой деревне, именно у этого магазина. Тот остановился и долго смотрел Мите вслед, а Митя ежился и еще больше потел под этим взглядом, который чувствовал спиной.

9

Несколько раз он останавливался и откупоривал бутылку. Глотки старался делать маленькие. Красное давало некоторое тупое забытье от неимоверной усталости, которую он чувствовал. Даже веселило. В какой-то момент он выдумал себе, что поднимется вон на тот пригорок и увидит там голую бабу с большими грудями.

Но веселье быстро прошло. С пригорка виднелась такая же дорога, и в его затуманенной голове мелькнула мысль, что подобное ощущение он сегодня уже испытывал. В бутылке оставалась еще половина, и он приготовился в очередной раз приложиться к ней, как вдруг услышал блаженный звук – шум мотора. Через минуту с ним поравнялся грузовик и притормозил. Митя с молчаливым упорством схватил чемоданы и полез с ними в кузов.

– Куда прешься, деревня? – раздался злой голос из кабины.

– Так… это… подвезли бы…

– А слово «здравствуйте» ты знаешь?

– Здравствуйте… Извините…

– Смотри-ка, и «извините» знаешь?

– Подъехать бы… На станцию…

Водитель вышел из машины, неспешно помочился на заднее колесо.

– Деньги есть?

– Откуда?

– Ну и пошел ты…

Мотор взревел, и грузовик, осыпав Митю пылью, улетел прочь.

Митя ткнулся в багаж и заплакал. Что плохого сделал он людям? Чем досадил? Почему обречен был на эту дорогу? Почему те, кто уважал его и здоровался с ним, добавляли в его чемоданы несносный и нелепый груз: белье, пироги, патефон, протез и чекушку?

На секунду возникла злая решимость бросить опостылевшую ношу, развернуться и пойти обратно. Но Митя сразу представил себе изумленное лицо Шуры, разочарование в глазах сельчан, досаду и праведный гнев брата, который зря проторчит на Ярославском вокзале в ожидании поезда… Представил, взял чемоданы и, шатаясь, двинулся по пыльной дороге.

10

Когда пропала и сама привычка передвигать ноги, Митя сел посреди дороги на свою ношу. Поэтому когда вдалеке показалась модная «Победа», он не делал дополнительных усилий, чтобы вставать и униженно махать руками. Автомобиль затормозил.

– Притомился? Садись, дед. Тебя как звать-то? Меня Михаилом величают.

Митя снова заплакал. Тогда новый знакомый Митин, Михаил, вышел из машины, подошел к Мите, руку ему протянул.

Митя выдавил:

– На стан-ци-ю…

– На станцию, на станцию. До самого перрона тебя доставлю. В лучшем виде. Ты, кстати, знаешь, что уже месяц как из райцентра до нас автобус ходит? А надо было узнать. Не восемнадцатый век на дворе, да и ты не Ломоносов. Чего молчишь?

11