Последний грех

Пацанов было жаль. В самом деле, жаль. Даже ему — взрослому мужчине с большим опытом было не по себе от мысли секса по принуждению. А здесь — мальчишки. Еще дети. Но, как и в прошлый раз, Марк убедил себя, что от него ничего не зависит.

«Без эмоций — просто делай свою работу. Вот и все», — убеждал он себя.

С кандидатами на выезд он провел целый день. Занятия пришлось отменить и долго и мягко рассказывать мальчикам, как и что им нужно будет делать и вести себя. После общего вступления, Марк доверительно беседовал с каждым с глазу на глаз, убеждал и уговаривал. «Потерпи. Так надо. Потом будет легче — вот увидишь». Вечером, перед отправкой, поцеловав каждого в лоб, напутствовал: «Не бойтесь. Все будет хорошо. Утром вы уже будете дома».

Вернулись, действительно, все. Но разные.

Его любимчику — Виталику в какой-то мере повезло. Клиент — пожилой владелец сети автозаправок, так и не смог сподобиться на что-то. Немолодой организм, принявший изрядную порцию алкоголя, подвел в самый неподходящий момент. Поначалу довольный и игривый, к полуночи старичок отрубился и продрых на ковре до утра, а пацан до пуза наелся деликатесов и допил бутылку коньяка. Алкоголь скосил и его. Утром охранник передал на руках мальчишку Карпычу, и только в машине Виталик понял, что ночное приключение кончилось.

Двоим остальным повезло куда меньше. Пацаны молчали и ничего не хотели говорить. Зайдя в спальню, Марк услышал, как кто-то, накрыв голову подушкой, конвульсивно рыдал. Успокаивать, как бы сильно не хотелось, было нельзя: пацан должен был пройти через это, принять и выстоять. Другого выхода не было. Усилием воли, Марк заставил себя развернуться и выйти вон.

Со временем на выезды стали ездить и остальные. В подвале через полгода жили уже не три, а девять воспитанников. И каждый принимал свалившиеся на него испытания по-своему. Кто-то спокойно, принимая происходящее, как данность, кто-то плакал и отказывался, но изменить ничего не мог, кто-то и вовсе бесследно исчезал. Уже до конца года из первого состава хореограф не досчитался троих. Куда они подевались, было неизвестно. В одном Марк был почти уверен, побег исключался. Но были и другие варианты.

Если живая игрушка сильно понравилась, клиент мог просто купить ее. Вопрос цены был вне компетенции Марка. Да и откуда ему было знать?! Спрашивать у Хозяин — чревато осложнениями. Тем паче, что заслуженный со временем небольшой авторитет мог полететь к чертям собачьим. Марк и не спрашивал. Но Хозяин сам поднял эту тему.

— Марк Сигизмундович, а мальчики не интересуются у вас об исчезнувших друзьях?

— Мм, — Марк замешкался. — Признаюсь, бывает.

— И что же вы им говорите?

— Да ничего. Просто ухожу от ненужных вопросов.

— Да?! — Хозяин укорительно покачал головой. — Напрасно. Неизвестность пугает. И, если она не заполнена чем-то, ребенок сам начинает ее заполнять. Понимаете?

— В какой-то степени.

— Боюсь, что все же нет.

— Я не знаю, как быть. Вы ничего не говорили об этом.

— Хорошо. Тогда послушайте меня. Чтобы они не выдумывали себе страшилок, скажите им, что выбывшие были усыновлены.

В глазах Шапиро обозначилось недоумение.

— Да-да! Что вы так смотрите?! Расскажите им о семье, которая забрала мальчика. Опишите его быт и новую счастливую жизнь. Ведь вы иногда навещаете его. Правда?!

Марк выглядел растерянным.

— Они что, действительно, были усыновлены?

— В каком-то роде. Только давайте без подробностей. Подробности вы придумаете сами. Хорошо?!

— Я попробую.

— Вот и отлично. Успокойте их.

Вечером на занятии Марк выдал первую легенду. Отрывочно и весьма нескладную, но мальчишки поверили. Ведь верить в сказку всегда приятно. Раскрыв рот, они искренне завидовали исчезнувшим Юрке и Димону, чьи койки в спальне стояли нетронутыми. В сознании каждого Марк поселил надежду: когда-нибудь, кто-нибудь, пусть хоть и клиент, но заберет его отсюда. Далеко-далеко: в просторный дом, где будет своя комната, игрушки, компьютер и велосипед.

С течением времени, видя радостные улыбки и горевшие глаза, Марк невольно и сам начинал верить в придуманный им мир. «Да уж, никогда не думал, что кроме хореографии, мне придется врачевать их души. Пусть и обманом, но ложью во благо».