Последний грех

В последнюю минуту Сину пришлось уехать в Дублин на встречу с Гильдией. Он не вернется до позднего вечера. Я немного злюсь на него из-за того, что он пропустит мой восемнадцати-недельный ультразвук. Лидерство Сина подразумевает то, что он пропустит много моментов, касающихся детей, и меня это беспокоит. Мне следует признать это.

Эллисон находится рядом со мной. По крайней мере сегодня и до тех пор, пока она хочет быть здесь и не решит уйти.

Саванна — та же медсестра, которая делала мне ультразвук в прошлый раз.

— Где мистер Брекенридж?

— Уехал по делам.

Он занят транспортировкой нелегального огнестрельного оружия. Ему нужно сохранить хорошие отношения с Ирландской преступной организацией. Наверняка, они планируют, как убрать Орден.

— Кто ваш муж?

— Адвокат.

— Ох, я так взволнована, что не могу сидеть на месте. Мне кажется я могу описаться от счастья, — говорит Эллисон.

Она ерзает, ее колени подскакивают вверх/вниз.

Саванна перемещает устройство на моем животе и фокусируется на двух маленьких жизнях, растущих внутри меня.

— Вы ощущали еще какое-нибудь движение?

— Нет.

Но умираю, как хочу. Жаль, что я больше не чувствовала этого трепета внутри. Я была уверена, что что-то будет на этой неделе.

— Уверяю вас, скоро вы это почувствуете. Где-то через две недели.

Я все это прекрасно знаю. Саванна всегда выполняет то, что должна, сначала заполняет карту, а потом начинаются занятия поинтереснее — шпионаж за моими малютками.

— Они активные сегодня. Хотите узнать мальчики или девочки?

— Да! — визжит Эллисон.

— Нет. Мы с мужем решили сделать себе сюрприз.

Эллисон фыркает.

— Но я умру, если не узнаю.

Она может быть такой драматичной.

— Умереть сейчас было бы трагедией, потому что тогда ты не узнаешь, кто родится.

— Вам с Сином необязательно знать. Скажите мне на ухо. Клянусь, я никому не скажу.

Вот такая ерунда.

— У тебя самый большой рот из всех, кого я знаю. Сомневаюсь, что ты сможешь держать это в секрете.

— Я смогу. Клянусь.

— Нет. Мы хотим, чтобы все были удивлены вместе с нами.

— Я знаю, но я очень беспокойная тетя. Я хочу купить им вещи.

Почему все думают, что нужно закупать все сейчас?

— Можешь купить им вещи какого-нибудь нейтрального цвета.

— У тебя ангельское терпение. И всегда было.

В то время, как у Эллисон его практически нет.

— Все в порядке. Они хорошо развиваются. Время веселья пришло.

— Да!

Эллисон хлопает в ладоши, напоминая мне двухлетнего ребенка, получившего свое печенье.

— Тетя Элли, наконец, увидит будущих детей.

Она встает и подходит к монитору.

— О Господи. Похоже они столкнулись лбами.

— Я слышала, что близнецы делают так время от времени.

— Довольно рано.

Она пристально изучает экран, не отрывая глаз от детей.

— Ты пытаешься разглядеть, кто они?

— Конечно нет.

— Конечно да!

Я не знаю, насколько Эллисон опытна в этих делах, но думаю, что тех знаний, что у нее есть, будет достаточно, чтобы разглядеть пол детей.

— Остановись или я заставлю тебя уйти.

— Блю. Я всего лишь разглядываю малышей, также, как и ты.

Она строит из себя невинную овечку, но я-то знаю, что на ее плече сидит чертенок и шепчет ей на ухо.

— Тащи свою задницу сюда и сядь рядом. Сейчас же.

Она садится рядом. По её лицу расплывается довольная ухмылка.

— Ты разглядела! Не так ли?

— Да! Но только одного.

Теперь злюсь я. И, возможно, немного завидую. Она не должна знать пол моих детей, хотя бы одного из них…ведь я не знаю.

— Если ты передумаешь, знай, все, что тебе нужно сделать, это спросить.

— Нет. И если ты проговоришься, я клянусь, я никогда не прощу тебя.

— Клянусь. Я буду молчать.

За всю ее жизнь ей ни разу не удалось удержать свой рот на замке. И этот случай не будет исключением.

Мы выходим из больницы, и я чувствую себя особенно угрюмо.

— Прости, Блю. Знаю, ты думаешь, что я намеренно пыталась все разглядеть, но это не так. Все получилось так спонтанно, когда она передвинула руку. И я возможно ошибаюсь. Я даже не знаю, как правильно это делается.

Я не знаю, говорит она правду или просто пытается меня утешить.

— Давай не будем об этом.

— Как насчет обеда? Или может пройдемся по магазинам? — говорит она.

Обед, то что надо. Я знаю, чего хочу. Хаггис.

Я веду Эллисон в свой любимый ресторан быстрого обслуживания.

Нам приносят наши тарелки, и она смотрит на мою еду.

— Это самое отвратительное, что я когда-либо видела.

— Я тоже так думала, пока не забеременела. Теперь мне хочется этого все время.

Это безумие.

— Это просто неправильно, чтобы это то ни было.

Я протягиваю вилку в ее сторону. Знаю, это вызывает у нее отвращение. Поэтому-то я и делаю это.

— Вкусно. Хочешь попробовать?

— Черт, нет, — ворчит она.

— Тогда мне достанется больше.

Эллисон откидывается на спинку стула и кладет свою вилку рядом с тарелкой.

— Что такое? Бургер не вкусный?

— Все в порядке.

Что-то не так.

— Но ты не ешь.

— Я не могу перестать думать о детях, и том, что я могу все пропустить, если уеду.

Я хотела, чтобы Эллисон сама подняла этот вопрос, когда будет готова. Полагаю, время пришло.

— Ты же знаешь, что я хочу, чтобы ты осталась. Син тоже очень этого хочет.

А вот Джейми хочет этого больше всех.