Последний довод побежденных

— Действительно, тебе неудобно. Пойдем за мной! — решительно объявил собеседник свое мнение, и мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Считай что вслепую, прикрывая глаза козырьком ладони. При этом подумалось, что зря мне тот суровый мужчина пенял про побег и какие-то неадекватные действия. Я сейчас ходил-то с трудом, куда мне было еще и бегать?

Как оказалось, положившись на молодого человека, я ничуть не прогадал. Привел он меня в прелестную резную, вернее даже, ажурную какую-то беседку. Само это произведение искусства, в свою очередь, было скрыто меж высокими зарослями сирени и черемухи, что добавляло не только тень, но и насыщало воздух умопомрачительным запахом. Парень легко уселся на лавку беседки, одернув свои серо-зеленого цвета брюки, и с любопытством посмотрел на меня. Да и я, в свою очередь, не стал скрывать заинтересованности, отметив правильные, красивые черты лица, твердый, волевой подбородок, светло-серые глаза, неожиданно пушистые ресницы и высокий лоб моего собеседника. Некий сплав молодости и знаковых таких, говорящих признаков. Это я про подбородок и лоб. Подобное принято называть «породой». Когда хотят подчеркнуть благородство кровей, чистоту происхождения, специальный отбор поколений. По крайней мере, мне на ум приходило именно это определение.

— Ну вот. Так будет гораздо лучше! — обезоруживающе улыбнулся молодой человек и тут же предложил: — Проясним создавшееся положение?

— С удовольствием! — вернул я вежливую улыбку, но внутренне несколько подобрался. Давешний мужчина, так сурово меня наставлявший, остановился чуть поодаль от беседки, внимательно за мной наблюдая.

Интересная штука получается. Судя по такому жесткому контролю, во мне видят какую-то угрозу. Хотя сам я совершенно не в курсе, какую же опасность я могу представлять. О чем это может свидетельствовать? О необычностях и тайнах во мне или о том, что место, куда я попал, опасно в принципе?

— Этот фольварк[47] принадлежит моей семье. Ты хочешь остаться служить нам или отправишься на, как вы говорите, «вольные хлеба»? — Парень достал из нагрудного кармана небольшую расческу и аккуратно подровнял пробор волос, не переставая при этом испытующе смотреть на меня. Кстати, говорил он не совсем чисто. В смысле, что русский не был его родным языком, сразу чувствовался акцент.

— Очень интересный вопрос… — похолодел я внутренне, вспомнив, о чем меня предупреждали буквально полчаса назад. — Знаете, я ничего не соображаю в этом мире. Просто совершенно. Поэтому, если есть возможность, я бы хотел остаться пока здесь, получить работу, которая будет мне по силам, и слегка разобраться в том, что меня окружает!

Видимо, подобная моя откровенность понравилась собеседнику. Молодой человек кивнул, принимая мой ответ, откинулся на спинку скамейки, скрестив руки на груди и продолжая меня рассматривать с искренним любопытством.

Я же, не решаясь присесть, неловко переминался с ноги на ногу. Почему-то мне казалось, что сидеть в присутствии хозяина «фольварка» мне не дозволяется.

— Ты интересен. Не понимаю, каким образом ты попал в мой мир из другого. Может быть, ты просто сумасшедший? — выдвинул он версию через несколько секунд.

Откровенно говоря, назойливое повторение этого предположения меня уже не смешило. Так, глядишь, я и сам когда-нибудь поверю, что у меня действительно сдвиг по фазе.

— Нет-нет, что вы! — поспешил я успокоить парня. — Психически я полностью здоров! Можно сказать, я вообще удивительно здоров для умершего человека!

Мой собеседник кивнул и улыбнулся. От этого у него появились задорные ямочки на щеках, которые прибавили ему чуточку обаяния. Должен отметить, что парень в целом производил отличное впечатление. И прежде всего из-за собственной уверенности. Харизма у него потрясающая. Я по характеру не люблю быть в подчиненном положении, терпеть не могу подобное, но тут мой собеседник доминировал, и я ничего не мог и не хотел с этим поделать.

— Да-да, — продолжая улыбаться, ответил он, — то, что ты рассказал, заставило меня думать, что ты ненормальный. А психов я не люблю. Им одна дорога — в могилу.

Меня несколько покоробило это высказывание. Не то чтобы меня сильно волновала судьба душевнобольных разных мастей, но это безапелляционное высказывание в стиле «мы, Николай Второй», как-то резануло по сердцу. Да и позиция по поводу безальтернативной дороги для бедняг заставляла задуматься, в своем ли уме сам симпатичный и улыбчивый парняга, сидящий напротив. Похоже, нетерпимость к душевнобольным здесь является семейной чертой.

— Ну да ладно! — хлопнул молодой человек ладонями по коленкам. — Пусть ты не сумасшедший и действительно свалился мне на голову из какого-то другого мира. Что будешь делать? Чем заниматься, какая работа тебе по силам?

— Боюсь, что основная моя профессия здесь не пригодится — я юрист. Слегка шарю в компах. Вот, собственно, и все — обстоятельно подбил я итоги. И при этом развел руками, поймав себя на том, что несколько виновато улыбаюсь. Сопротивляться моральному давлению моего собеседника было просто невозможно.