Последний довод королей

Он слышал, как остальные участники засады, с шумом пробиваясь через кусты, удирали в чащу. Логен покрепче сжал рукоять меча и, выдерживая дистанцию, двинулся на ощупь меж стволов за убегавшими. Свет костра и крики молодых солдат остались далеко за спиной, вокруг расстилался безмолвный лес, пахнущий соснами и влажной землей, а впереди шелестели торопливые шаги. Логен мгновенно слился с окружающим пейзажем. Оказалось, это совсем несложно: былая сноровка никуда не делась, как будто он ползал среди деревьев каждую ночь. Из темноты донеслось эхо голосов. Логен прильнул к сосне и, затаив дыхание, прислушался к разговору.

— А где Грязное Рыло?

Повисла пауза.

— Сдается мне, он убит.

— Убит? Как?

— С ними кто-то был, Ворона. Какой-то здоровый ублюдок.

Ворона… Знакомое имя. Названный, сражающийся за Щуплого. Да и голос знакомый. Они знали друг друга, но не приятельствовали. Просто сражались бок о бок при Карлеоне, так как стояли в одной шеренге. Вот и теперь их разделяет всего несколько шагов — и каждый жаждет прикончить другого. Странная штука жизнь. Драться плечом к плечу с человеком или драться с ним лицом к лицу — почти без разницы. По крайней мере, она менее существенна, чем если вообще не драться.

— Случаем, не северянин? — спросил Ворона.

— Возможно. Этот парень хорошо знал свое дело. Налетел как ураган. Я даже не успел пустить стрелу.

— Ублюдок! Я этого так не оставлю! Заночуем здесь, а завтра выследим их и разберемся с верзилой.

— Разберемся, мать его, даже не думай. Сам перережу мерзавцу глотку!

— Отлично! Ладно, мы на боковую, а ты подежурь. Может, в этот раз злость не даст тебе заснуть?

— Ага, вождь. Ты прав.

Логен неподвижно наблюдал за происходящим через ветви деревьев. Четыре темные тени завернулись в одеяла и легли спать, а пятый сел к ним спиной, настороженно глядя в ту сторону, откуда они недавно прибежали. Логен ждал. Вскоре послышалось негромкое похрапывание. Так, один уснул. Начал накрапывать дождь. Капли глухо стучали по ветвям сосен, тонкими струйками стекали Логену на волосы, лицо и одежду и срывались вниз, во влажную землю: кап-кап-кап. Он продолжал сидеть, тихий и неподвижный, словно камень.

Страшное оружие — терпение. Немногие его осваивают. Трудно настроиться на убийство, когда опасность миновала и разгоряченная кровь успокоилась. Но Логен умел им пользоваться. Пока тянулось время, он спокойно размышлял о былом. Наконец взошла луна, озарив бледным светом мерцающие нити дождя и сумрачные деревья. Света было ровно столько, сколько требовалось — настала пора действовать.

Логен выпрямил ноги и, мягко ступая по подлеску, двинулся между стволами к лагерю северян. В неверном лунном сиянии блеснул влажный клинок его ножа. Дождь пришелся кстати: шлепанье и шелест капель заглушали едва различимый шорох Логеновых сапог, когда он обходил дозорного. Логен выскользнул из-за деревьев и зашагал между спящими — если бы он хотел, то смог бы коснуться любого из них. Дозорный втянул носом воздух и, недовольно поежившись, плотнее замотался в сырое одеяло, усеянное мерцающими дождевыми каплями. Логен остановился. Подождал. Бросил взгляд на бледное лицо северянина: тот лежал на боку, глаза у него были закрыты, рот — широко открыт, над губами, поднимаясь во влажную черноту, клубился белесый пар.

Дозорный снова замер. Логен аккуратно подобрался ближе. Шевеля пальцами в ожидании нужного момента, он протянул в дождевую дымку левую руку, затем правую, с ножом. Сжал рукоять покрепче. Оскалил яростно стиснутые зубы. Время пришло, а когда время приходит, надо действовать без оглядки.

Он зажал дозорному рот и стремительно полоснул клинком по горлу, вонзив его так глубоко, что лезвие царапнуло кость. Тот задергался, попытался сопротивляться, но Логен крепко держал его в объятиях, как возлюбленную; слышалось лишь тихое бульканье. По рукам Логена струилась горячая липкая кровь. Он ни капли не волновался из-за остальных. Если кто и проснется, то увидит в темноте одинокую черную фигуру якобы дозорного.

Вскоре жертва обмякла. Логен положил убитого на бок, голова его безжизненно шлепнулась о землю. Под влажными одеялами мирно спали четыре беспомощных человека. Возможно, когда-то Логен собирался с духом, прежде чем отважиться на подобный поступок, и долго себя убеждал, почему иначе нельзя. Если и был такой период в его жизни, то он остался в прошлом. Север нерешительных не любит: задумаешься — тут тебя и прихлопнут. Поэтому теперь Логен видел перед собой лишь работу, которую нужно сделать.

Он подкрался к первому. Вскинул над головой окровавленный нож и, зажав жертве рот, с силой ударил в сердце, прямо через одеяло. Умер северянин еще тише, чем спал. То же самое Логен намеревался проделать и со вторым, но задел сапогом что-то металлическое — наверное, флягу. Фляга не фляга, лязгнула эта штука громко. Северянин открыл глаза и попытался встать, однако Логен молниеносным движением вспорол ему живот. Противник выпучил глаза, засипел и схватил его за руку.

— Что? — На Логена, поднимаясь, вытаращился третий воин.