Последний довод королей

— Так просто ты не умрешь, старик. — Она оскалилась, когда стихло эхо ее голоса.

Ферро не поняла, как старый маг сумел увернуться. Зато сейчас он ходил по кругу, выписывая руками медленные пассы, позвякивая браслетами. Мечи продолжали вращаться.

— Я всю жизнь к этому готовился. Ты тоже так просто не умрешь.

Дочь Делателя выпрямилась.

— Я вообще не умру.

А в вышине, под потолком гигантская машина раскачивалась, тросы со свистом лопались и звенели, рассекая темноту. Наконец устройство медленно, как во сне, стало падать. Тускло мерцающий металл гнулся, изгибался и скрипел. Ферро повернулась и побежала, затаив дыхание, преодолела пять шагов и рыбкой нырнула под мечи. Скользнула на животе, чувствуя, как впивается под ребра Семя и как щекочет спину ветер от вращающихся клинков.

Исполинская машина ударилась о пол со звуком, похожим на адскую музыку. Каждое кольцо, каждый диск зазвучали подобно огромным медным тарелкам и гонгам. Каждый элемент механизма заиграл на собственной безумной ноте со скрежетом и визгом, с грохотом растерзанного металла. От такого шума в теле Ферро вздрогнула каждая косточка. Она подняла голову, и в этот миг мимо, высекая из пола искры, прокатился диск. Другой пролетел по воздуху, вращаясь подброшенной монетой, ударился о плиты совсем рядом с ней и отскочил.

В том месте, где только что стояли лицом к лицу Юлвей и Толомея, образовалась куча покореженного металла, сломанных колец, гнутых дисков и оборванных, скрученных тросов. Ферро с трудом поднялась на ноги; по залу носилось хаотичное эхо, сверху сыпались осколки механизма и каменная крошка. Детали машины валялись повсюду, сверкая в темноте как звезды.

Ферро не имела ни малейшего представления, кто мертв и кто выжил.

— Наружу! — прорычал сквозь стиснутые зубы Байяз. Его лицо превратилось в маску боли. — Быстрее!

— Юлвей, — пробормотала Ферро. — Он…

— Я за ним еще вернусь! — Байяз махнул здоровой рукой. — Быстрее!

Есть время биться, а есть время спасать жизнь, и Ферро всегда умела понять, что нужно делать. Гурки преподали ей хороший урок в Бесплодных землях. Она бежала и собственное хриплое дыхание слышала как бы со стороны. Она перепрыгнула через металлическое колесо и уже почти добежала до спасительного коридора, как вдруг почувствовала рядом обжигающе холодное дыхание, липкий страх. Она метнулась вперед.

Белая рука Толомеи прошла совсем рядом с лицом, ударила в стену, вышибая каменную крошку.

— Вы никуда не уйдете!

Может, и пришло время спасаться, но терпение Ферро иссякло. Она подпрыгнула, занося руку для удара, в который вложила всю ярость от потерянных месяцев, лет, от потраченной впустую жизни. Костяшки кулака вошли в соприкосновение с челюстью Толомеи, раздался хруст. Ферро будто врезала по глыбе льда. Она не почувствовала боли, но рука вдруг онемела, запястье вывернулось. Беспокоиться о сломанной руке было некогда. Она замахнулась здоровой.

Толомея перехватила ее и вывернула с ужасающей силой, заставив Ферро опуститься на колени.

— Семя!

Дыхание Толомеи обожгло лицо, запястье под ее пальцами горело. Ферро застонала от боли. Кость в предплечье треснула и переломилась как веточка.

Сверкнула дуга ослепительного света, раздался пронзительный взвизг, и Ферро, свободная, упала на спину. Руку Толомее отсекло по запястье, а в стене и в полу шипела и пузырилась оплавленным камнем глубокая прорезь. Из тени выступил Байяз, сжимая в руке странное дымящееся оружие, крюк на конце которого еще светился раскаленным металлом. Толомея зашипела, выпростав в сторону мага уцелевшую руку, метя ему в лицо скрюченными пальцами.

Байяз взревел как раненый зверь, брызжа слюной и кровью. У Ферро так сильно скрутило живот, что она чуть не упала на колени. Дочь Делателя подхватило и унесло прочь; одна ее пятка прочертила в полу борозду, разрезав и камень, и металл.

Толомея спиной вошла в груду деталей обрушенного механизма, подняв их в воздух. Грохот и звон наполнили необъятную комнату; во взметнувшемся металлическом вихре фигура Толомеи казалась мелкой и хрупкой. Пролетев груду деталей насквозь, дочь Делателя с оглушительным грохотом ударилась о дальнюю стену, выбив из нее фонтан каменной крошки. Детали неслись за ней следом, со скрежетом и лязгом; будто кинжальные клинки, вонзались в каменные глыбы, превращая стену в подобие гигантской подушечки для иголок.

Мокрый от пота, Байяз выпучил глаза и проревел:

— Умри, демон!

Пыль медленно оседала, основание Дома пошатнулось и дрогнуло. Раздался холодный смех. Ферро попятилась, развернулась и побежала. Сломанная кисть билась о стену коридора, сломанное предплечье болталось как плеть. Навстречу ей летел прямоугольник света — дверь Дома Делателя.

Шатаясь, она вышла наружу. Моросящий дождик приятно согревал кожу после обжигающе холодного прикосновения Толомеи. Семя так и лежало за пазухой, тяжелое и успокаивающее.

— Беги! — долетел из темноты голос Байяза. — Во дворец!

Оскальзываясь на мокром камне, Ферро побежала через мост.

— Спрячь в ларец и закрой крышку!

Позади грохотало, металл звенел о металл, но она не оборачивалась.