Последний день может стать первым

— Не знаю. Мы так общаемся между собой. Отец говорил, что люди тоже так общаются, и наши предки общались с людьми таким образом. И вообще нас этому люди научили. Они нас такими сделали.

— Значит, твои предки общались с людьми в лабораториях? И вы до сих пор сохранили принцип общения?

— Ну да, наверное. Я не понимаю…

— Зато, кажется, я начинаю понимать. Ты воспринимаешь мысли, выраженные словами, как люди. Слова — это условности для выражения безусловностей. Слова — это символы, обозначающие понятия. Это — коды. Они кодируются и в мысленной речи. Понимаешь, это — речевой код. Если существа говорят или мыслят на разных языках, но у них есть похожие слова, аналогичные по смыслу, — они поймут друг друга. А если у них нет подобного определения, аналогия проходит очень смутно. Тогда подбирается слово, ближайшее по значению. Или в таких случаях пользуются образными выражениями — объяснениями.

— А почему тогда речь вообще используется? Можно общаться образами. Что-то представил и показал другому…

— Так поступают только примитивные твари — животные. Слова помогают сформулировать мысль кратко и точно, к тому же образами крайне трудно выразить абстрактные понятия.

— А мы с тобой на разных языках говорим?

— Нет, на одном. Но я не знаю — основной это для тебя язык или нет. Нам всем вложены в память языки трех систем. Какой язык для тебя изначален, зависит от того, из чьей лаборатории ты ведешь род.

— А ты не можешь этого узнать?

— Могу, если сосредоточусь… Ты из нашей системы.

— Точно. Мы из Альвэнхайма. Мы там всегда жили. Мы не уходили за его границы, пока его не уничтожили.

Альвэнхайм был крупнейшим центром биоинженерии AVRG, несмотря на то, что город располагался в самом сердце ледников.

— Значит, у нас с тобой изначально один речевой код. Вы от людей отделились давно, но наш язык, в общем, не менялся с Эпохи Кризиса. Люди берегут его и стараются не допускать изменений, даже новые термины вводят при особой необходимости.

— Я много упустил в вашей истории…

— Тебе повезло. Я бы тоже хотел упустить большую часть нашей истории.

— Ничего, Айнер, я верю, что мы еще что-нибудь придумаем — позже. Сейчас просто не думается — не надо было пить эту зелень.

— Вера — это что-то вроде ограничителя сознания — программный защитный механизм, не имеющий логической основы на другом уровне.

— Айнер, ты циник, скептик и прагматик.

— Бывает, но иногда и моему цинизму приходится надо мной смеяться.

— Не часто ему выпадает такая возможность.

— Кот, так и в челюсть получить не долго.

— Это я уже усвоил. Только я же правду говорю…

— Правда — штука не простая. Правда — это когда ты думаешь, что так оно и есть. Но передумать-то никогда не поздно. Поэтому не спеши с уверенностью в какой-то «истине» — а то в челюсть получишь.

— Значит, я могу врать себе, думая, что это правда?

— Не можешь, если будешь думать, что не врешь. Просто оставляй среди недопереваренных шаблонов место для непредвзятости.

— Ничего себе… А как узнать, что — непредвзятость?

— Узнаешь, даже если со стороны посмотреть не сможешь. Непредвзятость с шаблонами не стыкуется. Можно, конечно, стыки подогнать, но лучше сначала поразмыслить, что не так.

— Отец всегда говорил, что надо видеть дальше своего носа.

— Верно, но и злоупотреблять не стоит. Смотря только далеко вперед, не увидишь того, что под носом.

— Откуда ты все это знаешь?

— Из опыта.

— А где его взять?

— Опыт в одном месте не лежит. Чтобы его собрать, приходится потрудиться, чтобы достать — проявить изобретательность, а чтобы извлечь — помучиться.

— Второй вариант самый хороший.

— Кот, они спаяны.

— Так можно расковырять когтями…

— Вот из ковыряний его и извлечешь. Интересно, что вы сохранили язык, что у вас лексикон широкий. Вам же в повседневной жизни это не нужно.

— Как же? Мы рассказываем сказки и легенды. Как же без языка?

— Да… Мне все равно это странно — не потерять ненужные вам слова за такое время…

Кот встряхнулся и начал приглаживать лапами шерсть.

— Мы высокоинтеллектуальные существа и гордимся этим. Ты не против, если я приведу сюда семью, чтобы они могли поохотиться в казарме?

— Нет, конечно. Можешь угостить их генеральской колбасой.

— А можно я им отнесу еду домой?

— Да. Делай, что хочешь. Пусть закатят пир. Всем нам недолго осталось.

— Айнер, не отчаивайся раньше времени.

— Думаешь, время отчается раньше меня?

— Это как?

— Не обращай внимания.

— Время…

— Кот, не цепляйся к словам.

— Это очень непонятная для нас штука — время. Например, думать о прошлом можно только в будущем, потому что когда я об этом думаю, настоящее становится прошлым и наступает будущее.

— Кот… Будущее строится из прошлого, как мы строимся из того, что едим — это все, что тебе об этом нужно знать.

— Мое будущее строится из крыс… Давай я приведу брата, и он поможет мне отнести еду домой.

— Решай сам, уж очень сложные у тебя махинации.

— А если я уйду, я смогу вернуться?

— Я тебя впущу.

— Знаешь, теперь это место, этот экранированный бункер 071-24 — это мой дом.

— Ну и замечательно. Долго тебя не будет дома?

— Недолго. Наши норы рядом.