Последний день может стать первым

Никогда не воспринимал их, как таких же живых существ, как и я. С ними по большей части техника работала, а люди так — присматривали… Генетики за ними наблюдали, корректоры правили, охотники отлавливали, ликвидаторы уничтожали, ну а мы — штурмовики только ели их мясо и носили их шкуры, когда приходилось находиться на леднике дольше часа. Вступать с ними в ментальный контакт никто особо не пробовал — глупые они, примитивные. Давно уже было решено, что все с нашим зверьем яснее ясного. А вот лежат на полу лохматые твари, отпускают в пустоту захолодевшее дыхание… Их не убили сверхнизкие температуры, вымерзшие пустыни, голодные голые камни… они все вынесли, кроме нас. Здесь, в зале совещаний, это особо наглядно — целое стадо полегло. Их почти не осталось, а не так давно они заселяли все территории от Хантэрхайма до Небесного города… Мы их быстро извели — управились за пару дней, когда ледники и холодные камни не справились и за столетья. Я не знаю, что это — чувство вины?.. За себя, за всех нас?.. Или мне просто надо куда-то применить возвращающуюся силу? Кот в таких случаях просто бегает туда-сюда, я, в общем, делаю примерно то же, но в усложненном варианте — мне надо что-то делать. Может, их застрелить? Нет… еще рано…

Опустился на колено рядом с умирающим зверем… Тут же когтистая лапа пригвоздила к полу эту чертову парадную шинель… Со спины подходит еще один здоровенный скингер, робко тычет носом мне в лопатку… Знают же, что нельзя к людям со спины подходить! Мы нажили себе столько врагов, что не можем встречать их никак иначе — только лицом к лицу и при оружии! С трудом пресек резкое движение, чтобы не заехать скингеру локтем под ребра — это не провокация, а знак безграничного доверия ко мне. Отмахнулся от этих косматых зверюг, как от мух — когти зацокали по полу, заскреблись где-то под засвеченным до полной невидимости столом. Надо же, отогнал, даже не применяя силу… Они как-то чуют, что с остальными плохо дело — близко не подходят, не шумят. Кладу руку на шкуру лежащего зверя — пальцы путаются в лохмах. Такая шкура — ни пульс не проверишь, ни температуру… Вчитываюсь в ментальный фон — глухо. D40 для них все, что мог, сделал… Но он — машина, он только медикаментами помочь может — создание полутьмы. Не знаю, получится у меня или нет — этого никто никогда не делал, насколько мне известно…

Серый кот оказывается притащился сюда за мной… Скребет лапой шкуру лежащего скингера, дерет когтями густой подшерсток.

— Давай быстро когти убирай!

Кот стряхнул с когтистой лапы вырванные клоки скингеровского меха, чихнул, перепрыгнул через своего подопытного, остановился передо мной. Это очень гибкий кот, и, кажется, не такой трусливый, как мой.

— Все равно пульса нет…

— Ты хоть знаешь, где сердце?

— Там, где стучит.

— Ну да… А что, если в голове стучит?

— Многие утверждают, что сердце перемещается.

— Это кто? Творцы сказок про охоту на крыс?

— Ты человек?

— Как будто ты не знал.

— Я кошка.

— И что?

— Да ничего. В легендах вы не такие злобные, а в одном предании, даже благородные.

— Одно предание еще ни о чем не говорит.

— Ты лейтенант Айнер?

— Да, я.

— Я тебя рассмотреть тогда не успела. Ты меня за хвост схватил…

— Теперь насмотрелся?..

— Я кошка. И вообще, мог бы извиниться.

— Я пока еще не сожалею, что уберег твою шкуру от прожженных лучами дыр. Не мешай мне сейчас.

— Я помочь хотела.

— Вы все так… Забываете, что для достижения цели недостаточно желания сделать лучше — нужно еще и понимание, что и для чего делаешь.

— А вы об этом не забываете?

— Нет, конечно. Но помнить о том, что нужно действовать осмысленно и осмыслять свои действия — разные вещи.

— Значит вы не знаете, что делаете…

— Знаем, только редко осознаем в полной мере.

— Расскажи мне еще — еще что-нибудь про людей.

— Хватит с тебя, не то диагноз влепишь. И без этого клиническая картина складывается прескверная.

— Так это же хорошо… В наших легендах говорится, что верный диагноз — первый шаг к излечению.

— Уйди!

— Уйду! Но ты все равно расскажешь! Не сейчас, так потом, но расскажешь!

Кот вроде отошел в сторону, но продолжает вертеться в поле зрения…

— Кот, не мешай мне!

— Не мешать ряды между убиенными скингерами считать?

— Эти твари еще живы! Я их вытяну, если не будешь перед глазами вертеться!

Кот сразу затих… Смышленый и не обидчивый, прямо как мой.

По привычке подключился к «передатчику» — он сидит у меня на плече и думает о чем-то торжественном. Сейчас в закрытом отсеке он отделен от связи, и я принимаю только его непередаваемые мысли. Перенастроил линию на скингера… Мерцающая пустота его фона не выбила из головы крысиные мыслишки, на которых я вроде и не остановил внимание. Они оставили в сознании отпечаток наполненной смыслом решимости. Единственное, что я успел понять — это мысли не о пище, а явно о каких-то высоких материях. Про блокпост на границе в них ни слова — ни один сигнал не прошел…