Последний день может стать первым

— Очень — это сколько?

— На территории отца и моего старшего брата…

— Сколько?

— Я считаю.

— Пошли, по ходу посчитаешь.

— Тридцать. Это не считая боковые линии рода.

— Кот, всего вас в Шаттенберге сколько?

— Да откуда я знаю? У нас у всех свои территории… Айнер, что за вопросы?

— Потом.

— Это почему потом?..

— Когда приведешь всех в бункер, тогда расскажу.

— Ты же не убить нас собираешься!..

Тупой Кот. Как ему объяснить?.. Он что думает, что я устрою кошачий геноцид? Ну да, они людей межвидовыми нацистами считают. Черт… Если получится геноцид, то непредумышленно.

— Убить — нет, лишь усыпить.

— А, ну ладно. Так бы и сказал. А как можно усыпить всех нас?

Кот тупеет на глазах или раньше казался умнее?..

— Ты родню приведи, и все будет нормально.

— Точно?

— Кот, со мной проделают то же, даже хуже.

— Ну и что? Я хочу быть уверенным, что с моими родственниками ничего не случится.

— Полной уверенности нет, но им ты не говори. По-другому вообще никто не уцелеет. Вас придется погрузить в очень глубокий сон — так, чтобы ваша ментальная активность снизилась.

— Моего брата с белым носом никуда погружать не нужно — у него и так ментальной активности нет. Он глупее даже, чем крысы.

— Крысы очень умные существа, но у них мозг другой. Думал, ты понимаешь.

— Я… Конечно, понимаю.

— Тогда приведи родню и не мешкай!

— Ладно, ладно. Может, на сон грядущий расскажешь нам сказку про охоту на крыс? — это моя любимая.

— Я ее не знаю.

— Да я пошутил.

— Ты меня удивляешь, Кот.

Снова проходим зал с древними животными. Не удержался: снял перчатку и дотронулся до золотистой шкурки лисицы. У лисы шерсть мягкая, пушистая…

— S9, надо идти.

— Не стой над душой.

У меня никогда не было времени даже, чтобы на месте постоять без особых причин. Жизнь пролетела на бешеной скорости и в неизвестном направлении. Не знаю, как так вышло, не знаю, куда это время делось… Годы прошли как дни, и я пробежал по ним, не успевая даже перевести дух. За этот этап — жизнь — я увидел не много, если не считать бескрайний мир киберпространства… Бесконечные бои за территории Хантэрхайма, несчетные операции по взятию Анлагена, из которого нас столько же раз и вышибали, год в Штраубе… и это все. Мы держали Хантэрхайм довольно долго — дольше моей жизни и практически всю мою жизнь, а к чему это привело?.. Для генерала Снегова, может, это и не время, а для меня — целая жизнь. И все это может просто пропасть? Эта война за время — борьба за каждый час, который мы обеспечили Совету AVRG такими потерями, канет в пустоту? Мы так и не успели?.. Значит все прахом пошло, и мы только продлили существование на то время, пока шли бои, и тем, кто погиб, думая что впереди еще что-то есть, повезло больше, чем тем кто выжил?..

Шаттенберг оккупирован, зачищен, но он окружен каким-то странным покоем. Это не значит, что город погружает сознание в сон — нет. Это спокойствие несет в себе большую угрозу, чем зарево самого жестокого боя. За этим спокойствием скрывается напряженное ожидание. Это даже не ожидание бури, следующей за штилем, а что-то, что будет после бури — что-то пустое, мертвое. Это пустота, которая заставляет того, кто стоит на ее границе, остановиться и внимательно всмотреться в нее.

Все, хватит — время не ждет. Ничего не могу с собой поделать… Без колебаний отодрал лису от постамента. Пусть «защитник» думает, что я окончательно свихнулся… Не знаю, с чего вдруг я сделал это — в общем, никогда у меня собственности не было, и мне даже страшно подумать, что она может появиться. Ответственность за достояние системы — это совсем другое. Собственность делает человека уязвимым, привязывает к чему-то, и мало того — является нестабильным общественным фактором.

— Зачем тебе это, S9?

— Так нужно.

— Лиса не относится к предметам первой необходимости.

— Если она мне нужна — значит, относится.

— Не убедительно.

Коту нужен компьютер, а мне лиса. Более убедительных объяснений на это время у меня нет, но уверен, что найду их позже — неадекватных поступков с меня хватит.

— D40, не могу я ее теперь оставить.

«Защитник» перехватил мою руку. Так и знал, что этим кончится — игла в вену… И так быстро…

— S9, я думаю, что следует повторить курс нейтрализаторов. Условия тяжелые, восстановительные процессы проходят медленно — ты болен.

— Хватит об этом. Пошли.

— Для офицера AVRG такие действия неприемлемы.

— Можешь меня оштрафовать — разрешаю.

В нашем обществе строгой дисциплины и порядка такие неадекватные поступки караются или проводятся основательные корректировки. Придется стирать эти записи. О том, что что-то стерто узнают и… А это уже не так важно — главное, чтобы не знали «что» стерто.

Кот вертится под ногами, а лисий хвост сокращает обзор. Чтобы на Кота не наступить, беру лису поудобнее. Оборачиваюсь… Кажется, что звери, застывшие на своих постаментах, испытующе смотрят мне в спину и отводят глаза, стоит мне повернуться к ним лицом.

Хватит с меня… Ускорил шаг…

— Айнер, как хорошо, что ты взял лису! Что ты с ней делать будешь?

— На стол поставлю.