Последний день может стать первым

Шли тем же путем, что и в прошлый раз. Пришлось вылезать на поверхность. Музей не так далеко, но идти надо по земле. Холодно и тихо. Разведчиков не видно и не слышно, нам это на руку, но сам факт напрягает: затишье перед грозой. Скоро проверка.

Крысы везде — не так чтобы кишат, но то и дело попадаются на глаза. Мой Крыс сидит на погоне смирно — значит, все спокойно. Подключиться к «передатчику» не рискнул — рядом слишком много его собратьев. Кот молчит — укачался… Поглядывает на меня из-за плеча «защитника», идущего впереди. Это моя идея — она не устраивает ни «защитника», ни Кота, а вот меня — вполне. Так они оба действуют мне на нервы только с одной стороны. Думал, что столкнусь с проблемой объединенных усилий, но они, по всей видимости, друг друга полностью нейтрализуют. Идем быстро. Я снова готов свалиться и не вставать… Выходим на площадь…

— Стой! Я сейчас скончаюсь.

— S9, осталось пересечь площадь.

— Не могу.

Дурнота накатила. Рука болит так, что хочется ее оторвать. Сел где стоял — около стены какого-то здания, в тени. Холод пробирает до костей, хоть и день еще.

D40 остановился рядом. Здание музея уже видно, оно на другой стороне площади, а я тут рассиживаюсь. Взгляд остановился на узкой полоске низкого фиолетового мха, разделяющей широкую дорогу. Последние цветы под порывами ветра роняют желтые лепестки на дорожное покрытие.

Сижу тут уже десять минут и смотрю на мох, не видя его…

— Вставай, S9.

— Не могу.

— Вставай.

— Коли обезболивающие.

«Защитник» быстро сделал инъекцию и стоит над душой — ждет, когда я поднимусь на ноги… А я жду, когда обезболивающее подействует. Что-то мне мешает в музей войти… Слишком много там того, что исчезло под нашими лучами, того, что растоптали наши сапоги, задушили наши руки… Черт, о чем я только думаю!

— Ладно, идем… Дай руку.

Центральный вход в музей — ртутное озеро, поставленное на ребро вертикальной плоскости — стоишь перед ним, а будто летишь и смотришь на него сверху. Это как бы врата в иное пространство… Здание просто огромно, здесь можно бродить неделями… Разрешил андроиду отпустить Кота…

— Веди в залы, где новая техника.

Кот неуверенно пробует землю подгибающимися лапами…

— А на медведей посмотреть не хотите?

— Их внутренности нам не подходят, так что можно это пропустить.

— Что за потребительский подход? Все равно мимо будем проходить — все начинается с начала — с древнего мира. Нам в другой вход.

Идем по каким-то закоулкам. Похоже, Кот ведет к другому корпусу.

Мы торопимся, но я и по сторонам посмотреть успеваю. Кот завел нас с севера, и экспозиция соответствующая. Белый медведь стоит на прозрачном постаменте в центре полярного зала. Не знаю, что за мастера над ним потрудились?.. Полное ощущение, что он еще дышит… В этом звере как-то сочетается и сила, и жестокость и благородство. В его глазах застыла сосредоточенность охотника — безразличного ко всему окружающему — сосредоточенность на жертве… Это олицетворение хищника… У нас сейчас таких нет — теперь как-то больше грызуны, но правда некоторые из них не уступают этому зверю в способности нагонять на нас тень первобытного страха.

— Кот, получается, что твой вид в настоящие время — единственные хищники на планете.

— Ты лучше на этих посмотри…

— Лошади — гордые животные… Раньше под седлами древних воинов они бросались на копья.

Уши у Кота стоят торчком — он очень доволен…

— Сейчас таких уже нет.

— Да, в них особой нужды не было… Руггеры для верховой езды намного удобнее.

— Вы оседлали этих чудовищ?

— Больше они уже ни на что не годны. Под седлом они не так опасны. Но вообще подобное занятие не для слабонервных.

— Зачем это нужно?

— За тем, что это приказ. Ульвэр так решил.

— Кто такой?..

— Да никто толком не знает. Он — S12. Наш командир разжалован в полковники, но имеет влияние над системой. Его приказ равносилен приказу генерала армии, а иногда и расчетного управления. Он из тех, кто проектирует этот мир — только под очень строгим контролем. По протоколу руггеры — это что-то вроде особо сложных снарядов для тренировки бойцов элитных подразделений.

— А ты из элитного подразделения?

— Формально.

— И что это значит?

— То, что нас бросают туда, где никто больше не справится, и так часто, что привилегиями мы пользоваться не успеваем…

— Нам повезло — ты попал прямо по назначению.

— Никто другой и не мог попасть в такую передрягу по такому назначению.

— Я рад!..

— Мы бы с тобой оба порадовались, если бы сюда попала какая-нибудь сволочь из отряда А1.

— Это что такое?

— Еще более элитное подразделение. Все, пошли.

— Айнер, что ж ты так торопишься? Ты посмотри…

— Кот, давай быстрее…

— Но интересно же… Мы о планете так мало знаем — ходим тут в окрестностях…

Привык к пустынному, монотонному, ровному миру, а тут… Взгляд остановился на хищнике рыжего окраса — это лиса. Рядом целая волчья стая, только почему-то я на лису обернулся… Развернулся и подошел поближе — заглянул ей в глаза… Похоже смышленая была тварь… «Защитник» тоже подошел, стоит над душой. Лиса — солнечное пятно, которое останавливает на себя взгляд, хочешь ты того или нет.