Последний демон. Спасение во Тьме

Следующего осужденного я чуть не упустила. Не одной мне здесь было голодно. Мужчина в попытках сбежать приблизился слишком близко к границе Буйных земель, и его учуяли фурии. Три огромные кошки, решили полакомиться свежей человечиной и, воспользовавшись тем, что я отвлеклась на первую жертву, бросились за столь удачно подвернувшейся закуской. Вот только делиться я не собиралась.

Простому человеку никогда не понять, какой азарт испытывают дикие хищники, сражаясь друг с другом за добычу, но меня подобное приводило в восторг.

Ведь я и есть хищник. Я – демон. И сейчас не хотела быть никем иным.

Бег по равнине сквозь метель будоражил, дарил ощущение легкости. Нужно опередить кошек, иначе, останусь без ужина. Я пока не видела фурий, но чувствовала их запах и слышала приглушенное ветром рычание. Когда настигла зверей, они уже окружили жертву. Заметив меня, первая кошка без промедления атаковала в лоб. Во мраке ночи сверкнул оскал, и ее зубы клацнули в паре сантиметров от лица, когда она повалила меня наземь, но получив удар в сердце, возникшим в руке кинжалом, рухнула набок, издав последний хриплый вздох. Вторая и третья нападать не спешили. Они кружили вокруг, присматривались, выжидали, косясь на труп своего сородича. Черные силуэты то приближались, то терялись во вьюге, лишь огоньки глаз поблескивали в снежной круговерти. Все же решившись напасть, фурии кинулись с разных сторон. Жаль, что в сравнении со мной им недоставало скорости. Убить их было несложно. Я больше не использовала оружие, дабы стало хоть немного интересней. Мы превратились в рычащий и шипящий комок, катающийся по снегу и обледенелым камням, оставляя за собой кровавые следы. Все закончилось быстро. Одной кошке разорвала пасть голыми руками, изранив ладони об острые зубы: мне всегда нравилось ощущать боль, она напоминала, что я по-прежнему живая. Вторую – задушила. Недолго просто постояла, подождав, пока раны от когтей и зубов затянутся, и направилась к своей жертве, которая уже опять успела сбежать.

Этот человек умер так же, как и первый. И снова полные ужаса глаза, в радужках которых я увидела свое отражение: окровавленный рот и шею, оскал дикого зверя, и красный туман в глазах.

Последнего убила не сразу, позволила ему несколько раз ускользнуть, поверить в то, что удалось избежать гибели. Шла за ним медленно, голод почти стих, и мне больше не нужно было спешить. К тому времени, как я загнала его в тупик между скал, непогода стихла, и совсем стемнело. Создала огненную сферу – небольшой светящийся шар, парящий в воздухе, чтобы человек мог меня видеть. В нем ощущалась сила колдуна, но дара было ничтожно мало.

– Ты же не думал, что сможешь сбежать от демона? – У меня появилось настроение немного поболтать.

Человек ничего не ответил. Мерзкий тип: жиденькие сальные волосенки, пропитое лицо с выпученными слезящимися глазами, нескладное тело с непропорционально длинными руками и крючковатыми пальцами, впалый живот и сгорбленные плечи. Он стоял и трясся то ли от страха, то ли от холода, стуча гнилыми зубами, и был мне противен настолько, что даже убивать его особого желания не возникло.

– За что тебя приговорили? – Я села на один из камней.

– Ззз… за.. за уббб… убийство, – заикаясь, ответил колдун.

– Убийством в Санмерате никого не удивишь, что именно ты сделал?

–Я наддд… ддр…наддругался над девочкой и убб… убббил.

– Вот оно что.

Отвращение усилилось. Такое считалось неприемлемым даже для наемников: у нас тоже существовали свои законы и правила, за нарушение которых жестоко карали.

– Ты жалок и отвратителен, но, знаешь, кое в чем я тебе завидую. – Слегка откинулась назад, уперевшись руками в камень и взглянула наверх, в надежде увидеть звезды, но, естественно, увидела лишь черные тучи. – Ты умрешь и будешь свободен. Мне свободной никогда не стать. Я никогда не смогу жить так, как того желаю. Мне не доступна даже такая банальность, как одиночество. У меня есть богатство, власть, сила, тело, которое никогда не состарится, но это все неважно – ведь я навечно в неволе, терзаемая неутолимой жаждой убивать, навечно обречена быть связанной с Тенями. Обречена жить, видя, как один за другим уходят из жизни те, кого я знаю и к кому успела привыкнуть, обречена вечно бороться с голодом, лишь бы не утратить те крохи человечности, что еще остались. Ты хоть представляешь, как это невыносимо: контролировать себя непрестанно, постоянно ощущать отголоски чужих чувств и эмоций, не имея возможности испытать ничего подобного? Нет. Конечно, не представляешь. Но знаешь, кто хоть немного меня понимает? Гедеон. Он больше четырех столетий был рядом, а теперь я должна его отпустить, – ненадолго замолчала, а потом снова продолжила: – Я совершила непростительную глупость, позволила себе надеяться, что уж он-то точно никогда меня не оставит. Наверно, оттого так тяжело заставить себя расстаться с ним навсегда.