Последний астронавт

До этого командир температуру не ощущала. В скафандре были километры наполненных водой трубок, обеспечивавших комфорт и в лютый холод, и в жуткую жару. Ведь в космосе можно столкнуться и с тем, и с другим, в зависимости от того, находишься ли ты на солнце или в тени. Но вот теперь, когда Стивенс напомнил ей о том, как тут холодно, Дженсен уже не могла об этом не думать. Туманная темнота была достаточно холодной, чтобы замерзнуть, если у скафандра закончится энергия. Полезно знать.

Командир подняла руку, предупреждая, что собирается остановиться. Снова прислушалась к радио. Все то же щелканье, которое варьировалось от еле слышного, до такой степени оглушительного, что хотелось выключить прием. Дженсен не стала этого делать. В этом шуме мог скрываться сигнал бедствия, и тогда она его не услышит. Апатия наваливалась на командира. Она боролась с ней и продолжала слушать. Время от времени звучала короткая трель, какой-то невнятный призрачный голос, который, конечно, ничего не означал, но был раздражающе похожим на человеческий. Словно голос, ускоренный в сотню раз по сравнению с нормальной частотой.

– Статический разряд, – сказал ей Стивенс.

– Что?

– Объект такого размера собирает электрический заряд, даже не имея такой цели. Материал пола – чем бы он ни был – наверное, хороший изолятор. Даже просто трение воздуха о внутреннюю поверхность барабана создает электрический заряд. Этот заряд никуда не уходит – тут нет хороших проводников – так что его величина все растет и растет. В конце концов, барабан больше не в состоянии держать в себе электричество, и происходит разряд.

– Как… молния? Ты хочешь сказать, что тут происходят грозы, и это их я слышу?

– Вряд ли, – отозвался он. – В этом случае мы видели бы вспышки, а не только слышали их по радио. Нет: думаю, есть какой-то другой путь отвода заряда. Может, аргон в воздухе постоянно ионизируется, а потом… Извини, Дженсен, я не знаю, но не думаю, чтобы нас в ближайшее время убило разрядом тока.

– Ну, это уже хорошо, – сказала она.

Командир снова попыталась вызвать Фостера и его команду. Ответа не последовало.

– Значит, это объясняет визг в наушниках, – проговорила Дженсен. – А как насчет щелчков?.. Ты же тоже их слышишь, верно? Что они собой представляют?

Стивенс развел руками.

– Какое-то осциллирующее электромагнитное поле… Сам не знаю.

Дженсен кивнула. У нее возникла мысль.

– Электромагнитные поля могут мешать прохождению радиосигналов, так?

– Конечно, – подтвердил он.

– Так что, вероятно, Фостер и его люди меня не слышат. Мой сигнал глушится.

– Ну… возможно, – признал Стивенс.

Луч ее фонаря попал ему на шлем, и астрофизик заморгал, отпрянул и вскинул руку, чтобы от него закрыться.

– Извини, – сказала она.

Дженсен повернула голову и направила свет в темноту. Не знаю… Возможно… Эти ответы командира «Ориона-7» не устраивали. На нее накатила волна усталости, отчаянно захотелось сесть. Годы у нее уже не те – и ее тело не привыкло к подобным усилиям под давящей тяжестью реального притяжения – особенно после месяца в космосе. Дженсен даже вспотела, и это произошло в костюме с жидким охлаждением и вентиляцией! Она засмеялась. Чтобы пробудить в себе надежду, потребовалось гораздо больше энергии, чем у нее было в запасе.

– Послушай, нам надо по-настоящему отдохнуть. Двадцать минут.

– Угу, я за.

Они опустились на пол, прижавшись спинами друг к другу, чтобы никто не мог к ним подкрасться. Разумеется, всерьез астронавты в это не верили. Даже если бы пришельцам взбрело в голову напасть на людей, они бы уже сделали это. Дженсен переключила свои фонари на режим вращения, превратив в своего рода сигнальные маячки, теперь лучи обшаривали все видимое пространство. В шлем был вмонтирован небольшой резервуар с водой. Командир сделала глоток, только сейчас почувствовав, как у нее пересохло во рту.

Слегка утолив жажду, Дженсен уставилась в туманную темноту, по которой скользили лучи ее «маячков». На мгновение ей показалось, что она совершенно одна в этом громадном, пустом пространстве, и потому снова стала вызывать астронавтов «К-Спейс», называя их по именам, хотя уже не верила, что они ее слышат. Командир даже не думала о том, что экипаж «Вандерера» мертв, ей стало казаться, что их тут никогда и не было. Что все это – чья-то жестокая шутка, что ее выманили сюда именно для того, чтобы она почувствовала себя ничтожной и одинокой.

Собственное воображение Дженсен начало брать верх над ее рассудком. Во время подготовки ей внушали, как важно не видеть странных фигур в каждой тени, не становиться жертвой выдуманных призраков. Надо цепляться за то, что можно проверить, за данные, которые дают тебе приборы, а не органы чувств. Все остальное следует отмести. Так что, увидев вдалеке мерцающий свет, она сначала не поверила своим глазам, решив, что это наверняка галлюцинация. Но отблеск повторялся снова и снова. Нет, это не обман зрения – впереди и впрямь что-то мерцало.

– Пошли, – сказала она напарнику, поспешно вставая. – Пошли!