Последние поэты империи

38 Обэриуты — члены литературно-театральной группы ОБЭРИУ (Объ­единение Реального Искусства), которая существовала в 1926-м — нач. 1930-х гг. в Ленинграде. В нее входили поэты Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий, К. Вагинов, Ю. Владимиров, И. Бахтерев и другие. Близки к ним были поэт Н. Олейников, драматург Е. Шварц, художники К. Мале­вич, П. Филонов. Обэриуты провозгласили себя «творцами не только ново­го поэтического языка, но и создателями нового ощущения жизни и ее предметов», что в поэзии «с точностью механики» передает «столкновение словесных смыслов» (Манифест ОБЭРИУ в «Афишах Дома Печати», 1928, № 2). В своем творчестве культивировали алогизм, гротеск, поэтику абсур­да, «черный анекдот» (к примеру, Хармс).

39 «Континент» — русский литературный, общественно-политический и религиозный журнал христианско-демократической направленности. Издавался за рубежом под редакцией писателя В. Е. Максимова (1932— 1995), эмигрировавшего в 1974 г. из СССР. Выходил с 1974 г. в Берлине, Мюнхене, с 1990 г. — в Париже. Издавался также на немецком, француз­ском, английском, нидерландском, итальянском и греческом языках.

40 «Синтаксис» — литературный журнал, который с 1978 г. издавал в Па­риже писатель и литературовед А. Д. Синявский (1925—1997), эмигриро­вавший в 1973 г. из СССР. (В 1959—1960 гг. в Москве подпольно выпускал самиздатский журнал с таким же названием А. И. Гинзбург.)

41 «...в кругу своих лианозовских друзей...». Имеется в виду так называе­мая «лианозовская группа» — стихийное объединение художников и по­этов, ставшее одним из очагов неофициального искусства в период «хру­щевской оттепели» (см. прим. 29).

В конце 1950-х гг. на подмосковной станции Лианозово (в то время барачный поселок, отсюда названия — «барачное искусство», «барачные поэты») в доме художников О. Рабина и его жены В. Кропивницкой устраи­вались выставки неофициальной живописи, собиравшие художников и сти­хотворцев. Выражение «лианозовская группа» появилось в 1963 г, когда от­ца В. Кропивницкой — художника и поэта Е. Л. Кропивницкого (1893— 1978) — исключали из Союза художников «за формализм», обвинив также и в «организации лианозовской группы», на что он написал объяснение: «Ли­анозовская группа состоит из моей жены Оли, моей дочки Вали, моего сы­на Льва, внучки Кати, внука Саши и моего зятя Оскара Рабина». Помимо них в «группу» входили художники — В. Немухин, Л. Мастеркова, Н. Вечтомов, поэты — Вс. Некрасов, Г. Сапгир, И. Холин, Я. Сатуновский, чье твор­чество в то время объединяли примитивистская игровая поэтика, «черный юмор» и приметы возрождавшегося авангардизма 1920-х гг.; выходили в са­миздате. В 1968 г. в Нью-Йорке О. Карлайл выпустила книгу «Поэты на пе­рекрестках. Портреты 15 русских поэтов», где рядом с самыми знамениты­ми русскими поэтами XX в. были напечатаны Холин и Сапгир под рубрикой «барачная поэзия». С конца 1960-х гг. к «барачным поэтам» примыкал Э. Лимонов, стихи которого в то время были близки лианозовской поэзии.

42 «...корни такой поэзии можно отыскать еще у капитана Лебядкина» — персонаж из романа Ф. М. Достоевского «Бесы», отставной офицер (или выдающий себя за него), буффон и пьяница «с художеством». Его высказы­вание, ставшее знаменитым: «Я желал бы называться князем де Монбаром, а между тем я только Лебядкин, от лебедя — почему это? Я поэт, сударыня, поэт в душе, и мог бы получать тысячу рублей от издателя, а между тем при­нужден жить в лохани, почему, почему? Сударыня! По-моему, Россия есть игра природы, не более!» Тему развивал в собственных стихах: «Жил на све­те таракан, / Таракан от детства, / И потом попал в стакан, / Полный мухоедства... / Место занял таракан, / Мухи возроптали...» В итоге «бла-го-роднейший старик» Никифор выплеснул из стакана в лохань «всю комедию» — и мух, и таракана. По этому поводу второе знаменитое высказывание Ле­бядкина: «...заметьте, сударыня, таракан не ропщет!.. Что же касается до Никифора, то он изображает природу...» Иногда со стихами Лебядкина сравнивают творчество обэриутов или близких к ним представителей рус­ского поэтического авангарда 1920— 1930 гг. за любовь к насекомым. Лидия Гинзбург вспоминала: «Ахматова говорит, что Олейников пишет, как капи­тан Лебядкин, который, впрочем, писал превосходные стихи». В предисло­вии к книге Н. М. Олейникова (серия «Новая библиотека поэта», СПб., 2000) Л. Гинзбург так анализирует его стихотворение «Таракан»: перед нами «двоящийся животно-человеческий образ, с помощью которого Олейников рассказывает о насилии над беззащитным», добавив, что оно вызывает не­ожиданную ассоциацию с рассказом Кафки «Превращение».