Последние из могикан

— Мне кажется, мы хорошо питаемся, одеваемся и, вообще, живем, — ответил Энди.

— Но куда подевались ваши… великие помыслы? Где предприимчивость и энергия, которые сделали Америку великой страной? Да посмотри же ты: твоя жена и твоя теща носят платья одного фасона. До сих пор вы летаете на перелетках, сконструированных во времена твоего отца. Неужели вы не хотите жить лучше?

— Наши машины работают без сбоев, — Энди отвечал, отчеканивая каждое слово. Наверное, он не впервые повторял этот аргумент, но сейчас в беседе участвовал Коммунист. Миллер вдруг повернулся и пошел в плотницкий магазин Си Йоханссона, Си как раз собирал комод для Джорджа Хюлма, который хотел весной сыграть свадьбу. Си отвечал поначалу вежливо:

— Да… да, Свободнорожденный… несомненно, я работаю здесь… Организоваться? Какого рожна? Общественная польза, ты это имеешь ввиду? Но все мои ученики и так заняты общественной жизнью. Даже чересчур. Каждый третий день — выходной. Проклятье!.. Нет, они не угнетены! Силы небесные! Они мои собственные родственники!.. Да ни одного человека нет, у кого бы не было хорошей мебели. И не потому вовсе, что они хреновые плотники или чванятся принять помощь…

— Но люди во всем мире! — прохрипел Миллер. — Неужели ты настолько бессердечен, человек? Что ты, к примеру, можешь сказать о мексиканских пеонах?

Си Йоханссона передернуло. Он выключил электрический наждачник и крикнул ученикам, чтобы отдыхали до завтра.

Энди вытащил Миллера обратно на улицу: у Таунхолла их уже ждал Мэр, который специально вернулся с поля. Хорошая погода ожидалась на всю неделю, так что люди решили не торопиться с посевной, а провести вечер, встречая гостя.

— Сборище задниц, — прорычал Дядюшка Джим. — Твои предки никогда бы не бросили работу на полпути.

— Мы закончим посевную вовремя, — ответил наставительно Мэр, словно разговаривая с ребенком. — Что за спешка, Джим?

— Спешка? Ну почему бы не завершить побыстрей пахоту и не заняться другим полезным делом? Больше сделать — лучше жить!

— Во славу эксплуататоров! — крикнул Миллер. Он стоял на ступенях Таунхолла в позе изможденного голодом злющего петуха.

— Каких эксплуататоров? — Мэр был озадачен. Я тоже.

— Крупных капиталистических акул…

— Нет больше бизнесменов… — выдохнул Дядюшка Джим, словно бы исторгая кусочек души. — Владельцы магазинов… Тьфу! Они живут, как придется. Они даже не задумываются над тем, что можно получать прибыль. Они слишком ленивы, чтобы расширять дело и увеличивать товарооборот.

— Интересно, почему, в таком случае, вы не построили социализм? — покрасневшие глаза Миллера внимательно изучали все вокруг, как будто выискивая следы замаскировавшегося врага. — Каждая семья сама за себя. Где ваша солидарность?

— Мы живем очень дружно, Свободнорожденный, — ответил Мэр. — Для урегулирования любых споров у нас есть судьи.

— Но разве не хотите вы двигаться по пути прогресса? Улучшать свою жизнь, чтобы…

— У нас есть все, что нужно, — объявил Мэр и похлопал себя по животу.

— Я не могу съесть больше того, чем сюда помещается.

— Но ты можешь разнообразней одеваться! — возразил Дядюшка Джим. Бедный свихнувшийся старик! Он так разнервничался, что на виду у всех начал пританцовывать на ступеньках Таунхолла, дергаясь, как кукла из бродячего балаганчика. — Ты мог бы иметь собственную машину, каждый божий год — новую модель с хромированным бампером, а еще… устройство для освещения твоего рабочего места, а еще…

— Будешь покупать весь этот хлам — измотаешь себя тяжким трудом и состаришься, отдав свою единственную жизнь капиталистам, — подхватил Миллер. — Люди должны производить все, но не только для себя, а и для других.

Энди и Мэр переглянулись.

— Послушай, Джим, — мягко произнес Энди. — Мне кажется, ты не уловил сути. Нам не нужны новые машины и приспособления. У нас их предостаточно. Бессмысленно планировать производить вещи сверх потребности. У нас есть девушки, которых мы любим весной, и олени, на которых мы охотимся на закате. А уж если мы беремся за работу, так работаем для самих себя, но не для кого-то другого, как бы вы этого другого не называли — Капиталист или Человек. И… закончим на этом, перед ужином неплохо бы отдохнуть.

Вклинившись меж ног Соплеменников, я услышал как Си Йоханссон прошептал Джозефу Аракельяну:

— Никак не врублюсь — на хрена нам эти механизмы? Ежели у меня в мастерской поставить механизмы, будь они прокляты, что тогда я стану делать со своими руками?

Джозеф только пожал плечами.

Вдруг Рэд толкнул меня локтем.

— А ведь, наверное, совсем неплохо, — сказал он, — иметь такую машину, как в журналах у Дядюшки Джима.

— А куда бы ты в ней отправился? — спросил Боб.

— Откуда я знаю! Может, в Канаду. Нет, ерунда! Ведь я могу отправиться в Канаду в любой момент, достаточно уговорить отца взять перелетку.

— Точно, — кивнул Боб. — А если ты собираешься не дальше ста миль, можно взять лошадь. Кому охота возиться со старой машиной?