Последние флибустьеры

Де Гюсак, как только исчез последний проблеск естественного света, зажег свечу и двинулся впереди товарищей, не снимая руки с рукояти шпаги. Привычный к внутренним районам Центральной Америки, он боялся, что в этих спокойных водах, среди придонных трав, подремывает какая-нибудь гигантская водная змея, которых особенно боялись индейцы, потому что змеи эти обладали не меньшей силой, чем питоны Индии и Малезии.^{1}

К счастью, пересечение не слишком обширного водоема прошло без приключений, и наша троица вскоре оказалась перед расщелиной, из которой вытекала с тихим побулькиванием вода.

— Мы можем идти, Де Гюсак? — спросил дон Баррехо, шедший замыкающим.

— Никаких препятствий на нашем пути нет, — ответил гасконец номер два.

— Тогда ныряй внутрь. Этот проклятый пес все приближается.

Де Гюсак поднял свечу и шагнул в расселину.

Перед ним, как он и предполагал, открылся изумительной красоты природный водоем, почти круглой формы, достаточно обширный, чтобы вместить дюжины две людей. По своду и по стенам пещеры обильно струилась вода, питавшая ручей.

Де Гюсак сделал несколько шагов, тщательно ощупывая дно, и вдруг резко остановился, как это заметили Мендоса и дон Баррехо.

— Ты увидел какую-нибудь новую чертовщину? — спросил грозный гасконец. — Свою-то я оставил в подвале под наблюдением Риоса.

— Не шути так, дружище, — ответил Де Гюсак, и в его голосе послышалось волнение.

— Думаю, хоть кайманов-то там нет.

— Я слышу плеск воды в конце водоема.

— А ведь ветра там нет.

Де Гюсак вместо ответа поднял как можно выше свечу и принялся внимательно разглядывать пещеру, только свет не достигал до ее дальнего конца.

— И тем не менее, — сказал он, — я уверен, что не ошибся. Как раз в таких тихих убежищах любят укрываться крупные пресноводные змеи… Друзья, шпаги наголо!

Едва он произнес эти слова, как вода в озерке, глубина которого не превышала пятидесяти сантиметров, внезапно вздулась, образую самую настоящую волну, и огромная водяная змея, напоминающая одну из ужасных бразильских sucuriu,[89] с совершенно черной чешуей, яростно шипя, восстала из воды. Толщиной она превосходила бедро взрослого мужчины, а длина от головы до кончика хвоста достигала добрых восьми метров.

Трое авантюристов, испуганные этим неожиданным явлением, прислонились к стенке, чтобы не дать окрутить себя могучими кольцами пресмыкающемуся-душителю.

— Хватайте аркебузы!.. — крикнул Де Гюсак, прилаживая свечу в расселину, чтобы освободить руки и не подвергнуться опасности остаться в темноте.

— Будьте благоразумны!.. — предупредил его дон Баррехо. — Хотите привлечь сюда испанцев? У нас есть шпаги, и мы можем дать бой этому пещерному жителю.

Потревоженная во сне змея проявляла все признаки недовольства, но — ослепленная светом свечи — пока еще не осмеливалась атаковать. Она яростно свистела, то поднимая, то опуская, то свертывая кольцами свой хвост, пыталась дотянуться до людей и обвиться вокруг их ног.

Положение становилось очень опасным. Снаружи доносился с неравными интервалами лай проклятого пса, который вел за собой испанцев, а рептилия готовилась к броску.

— Надо опередить змею! — крикнул дон Баррехо, поднимая свою страшную драгинассу. — Минут через пять испанцы будут здесь. Смелее, друзья! Проверим силу своих клинков на чешуе этого чудовища.

Трое авантюристов были полны решимости каким-либо образом выбраться из этой ситуации, которая с минуты на минуту все осложнялась; они кинулись очертя голову на обитателя пещеры: посыпались отчаянные удары.

Слишком легкая шпага Мендосы отскакивала от чешуи чудовищной змеи, не причиняя ей никакого существенного вреда; зато более прочные и тяжелые драгинассы гасконцев вовсю кромсали змеиное тело. Рептилия, испачканная кровью с головы до середины туловища, удвоила свои попытки атаковать, стараясь охватить одним броском всю троицу нападавших. Ее могучий хвост двигался во всех направлениях, обдавая авантюристов фонтанами брызг, что ничуть не смущало нападавших.

— Коли сильнее, Де Гюсак!.. — крикнул дон Баррехо, прыгая то вправо, то влево, чтобы не дать змее обкрутить себя. — Воткни змее шпагу в пасть, Мендоса, только не дай ей застрять в чешуе чудовища.

— И ты коли, не ленись, — отвечали его товарищи, направляя острия своих шпаг в туловище монстра.

Силы рептилии, раненной уже раз десять, заметно истощались, а ей никак не удавалось избавиться от своих противников, которые непрерывно вонзали в нее острия шпаг, словно это кусали и рвали яростные мастифы. В конце концов длинное змеиное тело закрутилось вокруг самого себя, забилось в сильнейших конвульсиях и медленно распрямилось вдоль края озерка; именно в этот момент дон Баррехо прикончил чудовище сильнейшим ударом драгинассы в голову.

Вода вокруг сражающихся окрасилась розовым, но поскольку выход из пещеры был довольно широким, то этот цвет быстро исчез.

— Tonnerre!.. — выкрикнул дон Баррехо, отирая рукой капавший со лба пот. — Чувствую себя так, будто сражался с каким-нибудь чудовищным драконом. А что, Де Гюсак, эти рептилии в самом деле опасны?