Последние

Ф е д о с ь я. А ты бы, Яша, смешное что рассказал... Помнишь, как, бывало, вы с Андрюшей Рязановым комедию играли... и Сонюшка тоже... ещё тогда Люба не родилась, а Надя корью болела... а полковник Бородулин, крёстный-то её, в ту пору...

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Столовая, большая неуютная комната. На столе остатки завтрака, вокруг стола беспорядочно разбросаны стулья. И в а н, в тужурке, ходит по комнате, С о ф ь я моет чайную посуду, Ф е д о с ь я убирает её в буфет.

И в а н. Что - она приличная женщина, эта Соколова?

С о ф ь я. К ней чувствуешь уважение.

И в а н (скептически). Ну, уважение! (Подумав.) Однако надо будет надеть новый мундир.

С о ф ь я. Он в ссудной кассе.

И в а н. Ф-фу, чёрт! Вы скоро и меня туда стащите!

С о ф ь я (спокойно). За нас с тобой там не дадут ни гроша.

И в а н. Без иронических шуток! Кто разорил меня? Твои наряды и капризы!

С о ф ь я (сдерживаясь). А также твоя игра, твои любовницы и кутежи...

И в а н (останавливаясь, смотрит на неё, пожимает плечами, говорит спокойно). Я не хочу споров; мне нужно встретить эту женщину вполне корректно, моя беседа с нею, вероятно, будет известна всему городу, а если бы не это, ты, моя милая (грозит ей пальцем), услышала бы несколько тёплых слов...

Ф е д о с ь я (бормочет). Зарычало воевало...

И в а н. Характер у тебя становится невыносим. Ты груба, как прачка, и зла, как чёрт, которому прижали хвост. Я слишком устал для того, чтобы терпеть твои выходки, я требую покоя! Я должен беречь свои силы для детей...

С о ф ь я (холодно). Ты погубил детей!

И в а н (грубо). Не смей говорить так!

С о ф ь я (вздыхая, твёрдо). Мы с тобой погубили детей, да! Посмотри, как они несчастны...

И в а н. Ага, твоя горбунья! Но мои дети - уважают меня!

С о ф ь я. В Петре зреет отвращение к нам... Надежда - чувственное животное, без ума и сердца...

И в а н. Как ты. Ты была такой же!

С о ф ь я. Александр развращён тобой, Вера - бедная, глупая девочка...

И в а н. Ты не умела воспитать их, ты!

С о ф ь я. Я знаю, в чём я виновата.

И в а н. Чего ты хочешь от меня, скажи, чего?

С о ф ь я (бросая полотенце). Слушай, ты десять лет боролся против детей...

Ф е д о с ь я. Ну, вот, начали...

И в а н (усмехаясь). Что такое?

С о ф ь я (сильнее). Обыскивал, хватал, сажал в тюрьмы - кого?

И в а н (изумлён). Это - либерализм, что ли? Ты бредишь! Старуха, не смеши меня!

Ф е д о с ь я. Сто лет ругаетесь... уж пора бы устать...

С о ф ь я (тоскливо). Ты убивал мальчиков. Одному из убитых было семнадцать лет. А девушка, которую вы застрелили во время обыска! Ты весь в крови, и всё это кровь детей, кровь юности, да! Ты сам не однажды кричал: они мальчишки! Помнишь?

И в а н (испуган, недоумевает). Софья, что с тобой? Это ужасно!

С о ф ь я. Да, ужасно!

И в а н. Ты собрала всю клевету и ложь... да разве только одни молодые идут против порядка? Наконец, ты говоришь опасные вещи! Если тебя услышит Пётр или Вера...

С о ф ь я. Из трусости или со зла - ты сделал подлость...

И в а н (теряется). Софья, я - дворянин, я не позволю...

С о ф ь я. Ты указал на юношу, который будто бы стрелял в тебя... ты знаешь, видел - это стрелял он? Он?

И в а н. А, понимаю! Тебя настроила его мать...

С о ф ь я. Ты скажешь по чести, вот здесь, перед образом, мне в глаза, что он стрелял?

И в а н (гневно). Довольно! Я всё понял! Я ей - покажу!

Ф е д о с ь я. Охо-хо... Разбодрился кум, растерявши ум...

С о ф ь я (подошла к мужу). Иван, ты должен сказать жандармам, что ты ошибся, не этот юноша стрелял в тебя - ты скажешь!

И в а н (испуган её тоном). А... если не скажу?

С о ф ь я. Скажешь! Христа ради прошу...

И в а н. Это отвратительно! Но если я уверен в его вине?

С о ф ь я. Неправда! Я не к сердцу твоему обращаюсь - бесполезно кричать в пустоту, - я говорю тебе: или ты сознаешься в своей ошибке, или я расскажу о тебе Пётру и Вере... Ради детей, Иван!

И в а н (колеблется). Это насилие надо мной! Это безумие!

С о ф ь я (слабея). Сделай, как я говорю, - ты сам себе покажешься лучше, честнее...

И в а н (отмахиваясь от неё). Довольно! Мне, конечно... да чёрт с ним, с этим прохвостом. Действительно, я не уверен, что он стрелял... но ведь кто-нибудь стрелял же! Я, наконец, допускаю - не он! Но всё-таки устраивать мне такую сцену из-за пустяков - это безумие, Софья!

С о ф ь я (утомлена напряжением, тихо). Вся моя жизнь - безумие... и твоя тоже...

Ф е д о с ь я (бормочет). Нянчила-водила, всю силушку убила...

(Пётр идёт.)

И в а н (пожимая плечами). Откуда это у тебя? Гм... Что тебе нужно, Пётр?

П ё т р. Ничего.

И в а н. Гм... Почему ты не в гимназии?

П ё т р. Не пошёл туда. А вы - ссорились?

И в а н (вскипая). Ты смеешь так спрашивать?..

С о ф ь я (слабо). Петя, не надо...

П ё т р (спокойно). А почему не смею, папа?

И в а н. Видишь, Софья? Ага!

П ё т р (грустно улыбаясь). Разве мне всё равно, как живут мои мать и отец?

И в а н (не знает, как ему отнестись к сыну). Во-первых, ты - ещё мальчик...

П ё т р. И так далее... Скажите, правда, что Веру решено выдать замуж за Ковалёва?

И в а н (изумлённо). Постой... тебе какое дело?

С о ф ь я. Это ещё не решено, Петя.

П ё т р. А Верка плачет, бедная!