Последняя ступень (Исповедь вашего современника)

Итак, практика человечества, практика земного шара (а на нем сотни государств) показывает, что должен быть какой-нибудь один человек, считающийся в государстве главным лицом. Разница только в том, как он на это место попал: выбран, сам захватил власть или получил власть по наследству. Если подумать, то четвертого способа, пожалуй, не существует. Не так ли? Не на парашюте же спускается глава государства? А если и спустится, все равно должен захватить власть. Либо быть выбранным. Либо наследовать власть по закону. Нет, я положительно не вижу четвертого варианта. Значит, давай разберемся по существу в трех данных нам вариантах и подумаем, который из них самый лучший.

– А все-таки, может быть, вернуться еще раз к сверхварианту, когда государством управлял бы сам народ?

– Как… Весь народ?

– Да, народ.

– Надеюсь, вы шутите. Каким же образом весь народ может управлять государством?

– Ну, так, как он управляет у нас, в первом в мире социалистическом государстве, смело идущем к сияющим вершинам коммунизма. Кирилл засмеялся.

– Я ценю, Владимир Алексеевич, вашу искреннюю привязанность к советской власти, я сам убежденный коммунист (беспартийный, конечно!), но я должен извиниться перед вами и заявить: никогда не было и не будет, чтобы государством и, в частности, нашим советским государством, управлял весь народ.

– Позвольте…

– Нет уж вы позвольте! Вы любите прямые вопросы и чтоб на них давались прямые ответы. Перекинемся парочкой прямых вопросов и ответов. Первое. Народ сам себя организовал в колхозы или приезжали из городов люди и частично путем обмана, частично путем запугивания загоняли крестьян в эти колхозы, в которые крестьяне идти никак не хотели?

– Да, приезжали люди.

– Если бы люди не приезжали, стали бы крестьяне сами организовывать колхозы? Выдумали бы они сами эти трудодни и т.п.?

– Никогда.

– Значит, колхозы были придуманы где-то наверху и навязаны людьми, присланными сверху? Причем пришлось выслать и практически ликвидировать пятнадцать миллионов крестьян (шесть миллионов крестьянских семей), то есть почти десятую часть народа… Да?

– Да.

– Так что же, народ?.. Несколько тысяч уполномоченных, которые организовывали, или десятки миллионов, которых организовывали?

– В тридцатом году сразу по всей стране одновременно – заметьте! – сбросили с церквей колокола. Что же, это весь народ подумал-подумал, уговорился и начал сбрасывать? Или, может быть, все-таки где-то наверху один человек или несколько, то есть один человек с сообщниками (извините, с соратниками) решили сбросить колокола и свое решение провели в жизнь, навязали его народу сверху?

– Да, я помню, что народ в селах противодействовал, не пускал на колокольни приехавших сбрасывать. Но потом начали вызывать в сельсовет по одному, запугивать, и все смирились.

– Браво. Значит, в осуществлении акции в масштабах целого государства народ не принимал никакого участия. Решаем: он управляет или им управляют?

Вскоре началось массовое закрытие церквей, их разорение, уничтожение икон, древних книг, утвари, а потом и самих зданий. Прямой вопрос: сами прихожане закрывали свои церкви или они получали указание сверху?

– Но разоряли церкви иногда и местные люди. Увозили иконы на скотный двор, делали из них кормушки, рубили на дрова.

– Во-первых, они разоряли уже закрытые церкви. Во-вторых, это делали ретивые исполнители. Конечно, если бы не находилось в стране ретивых исполнителей каждого дела, спускаемого сверху, не смогла бы победить и так называемая Октябрьская революция. Но ведь и часовыми в тюрьмах и лагерях стоят простые солдаты, деревенские парни. Не станем же мы утверждать, что они-то, эти парни, и держали в лагерях миллионы людей!.. Знаете ли вы, между прочим, что в фашистских лагерях вроде Освенцима у печей, где сжигали трупы, стояли евреи? Да, да. Утром разнарядка: кому из заключенных дорогу мостить, кому у печей стоять. И стояли. Но не можем же мы на основании этого говорить, будто евреи сами уничтожали себя.

Да, так вот лагеря. Как известно, одновременно в наших советских лагерях содержалось около двадцати миллионов человек, а сколько прошло сквозь них, трудно вообразить. Плюс коллективизация, плюс семь миллионов умерших с голоду, инспирированному в Поволжье и на Украине в 1933 году…

– Наше поколение ничего об этом не знало…

– Насчитываются десятки миллионов смертей, больше шестидесяти миллионов! Неужели это народ сам с собой так управился? Не легче ли предположить, что кто-то с ним управился, а?