Последняя одиссея

– Уж не сомнение ли я слышу в твоем голосе, Франческо? Ты ставишь под вопрос мою искусность?

Юноша запнулся, залившись краской.

– Не… нет, конечно же, учитель.

Леонардо улыбнулся.

– Вот и славно, ведь мне хватает собственных сомнений. На одной самонадеянности многого не создашь. Великие работы слагаются из божественного дарования и смертной скромности.

– Скромности? – Франческо заломил бровь. – Вы о себе?

Леонардо хихикнул. А мальчишка-то хорошо его познал.

– Заносчивость хорошо показывать толпе, чтобы убедить мир, как ты уверен во всяком своем предприятии.

– А самому себе?

– Скромность нужна, чтобы измерить пределы своих сил, понять, когда пора расширить горизонты знаний. – Леонардо вспомнил, как упоенно разглядывал потолок капеллы и чему научила его работа Микеланджело. – Это исток подлинного гения. Человек, вооруженный достаточным знанием и изобретательностью, свернет горы.

Намереваясь доказать это утверждение, он поспешил в библиотеку.

10:02

«Хоть бы все было не зря». Франческо придержал наставнику дверь и проследовал за ним в папскую библиотеку. Про себя он молился, чтобы его труды не разочаровали этого великого человека.

Главное хранилище встретило посетителей запахами влажной старой кожи и плесневеющих страниц. Тянулись к стропилам и перемежаемые бледными призраками статуй деревянные полки. Впереди на широком столе горела одинокая лампа в окружении аккуратных стопок книг, отдельных страниц и даже пирамиды свитков.

Леонардо приблизился к столу.

– А ты не терял времени даром, Франческо.

– Я старался, – со вздохом ответил подмастерье. – Арабскую книгу оказалось найти особенно трудно.

Леонардо обернулся.

– Так ты ее отыскал? – вскинул он брови.

Не скрывая гордости, Франческо указал на толстый том в самом центре подборки. Кожаный переплет почернел и вытерся со временем, однако золотое тиснение по-прежнему ярко сияло в свете лампы. Леонардо провел пальцем вдоль изящной арабской вязи: «كتاب في معرفة الحيل الهندسية» – и прочел вслух: «Китаб фи марифат аль-хиял аль-хандасийя».

Франческо, понизив голос, перевел:

– «Книга знаний об остроумных механических устройствах».

– Написана два века назад, – уточнил Леонардо. – Можешь ли ты вообразить золотой век ислама, когда невероятно почитались наука и познание?

– Хотелось бы мне когда-нибудь отправиться в те земли.

– Ах, дорогой Франческо, уже слишком поздно. На них опустилась тьма войны и невежества. Тебе бы там не понравилось. – Леонардо коснулся переплета книги. – К счастью, древнее знание уцелело.

Он открыл книгу наугад. Арабская вязь ручьями чернил обтекала цветное изображение фонтана: из клюва павлина вода падала на сложную систему шестеренок и барабанов. Франческо знал, что и остальная часть книги полнится изображениями различных устройств, многие из которых способны двигаться сами по себе, как тот же лев, заказанный французским королем.

– Книгу написал Исмаил аль-Джазари, – сказал Леонардо. – Блестящий художник и главный инженер династии Артукидов[6]. Подозреваю, из этой книги мне удастся почерпнуть много знаний, которые помогут сконструировать золотого льва для короля Франции.

– Возможно, есть еще одна книга, которая окажется вам полезна, – прозвучало за спинами учителя и ученика.

Леонардо и Франческо разом обернулись к двери, которую по недосмотру оставили открытой. В проеме стоял невысокий, крепко сбитый мужчина. Простая белая сутана и пилеолус[7] будто сияли в скудном сиянии лампы. Франческо со свойственной юноше прытью упал на колени и опустил голову. Леонардо же едва успел преклонить колено, когда священник заговорил вновь:

– Будет. Встаньте, вы оба.

Франческо повиновался, хотя головы поднять не смел.

– Ваше Святейшество.

Папа Лев Десятый оставил у входа двух гвардейцев и прошел к художникам. В руках он бережно держал тяжелую книгу.

– Я слышал, что ваш подмастерье роется в наших библиотеках. О цели его поисков мне тоже донесли. Смотрю, вы намерены сделать все возможное, дабы ублажить нашего гостя на севере.

– Говорят, король Франциск бывает довольно требователен, – признал Леонардо.

– И воинственен, – подчеркнуто добавил папа. – Хотелось бы, чтобы это свое качество он проявлял исключительно на севере. А значит, разочаровывать его королевское высочество не стоит, если только он не двинет свои армии дальше на юг. Во избежание такого поворота я решил отрядить вам в помощь собственных людей.

Папа Лев подошел с книгой к столу.

– Вот, отыскали в Священном ларце.

Франческо удивленно замер. Священный ларец – это личная библиотека пап, в которой, по слухам, хранятся удивительные книги: и христианские, и те, что были написаны еще на заре веры.

– Ее добыли во время Первого крестового похода, – объяснял понтифик, водружая книгу на стол. – Персидский труд о механических устройствах, написанный в девятом веке от Рождества Господа нашего. Мне показалось, он тоже будет вам полезен.

Явно заинтригованный, Леонардо приподнял непримечательную обложку, с которой давно стерлось тиснение. Увидев же имя автора, он резко обернулся к понтифику.

– Бану Муса!

Его Святейшество кивнул и перевел:

– Моисеевы дети.