Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты

Заглядываю в пустые глазницы иллюминаторов — черно. Это минувшая война смотрит на меня из их глубины. Казалось, что корвет, разорванный авиабомбой пополам, все еще корчится от боли. Острое изъязвленное железо красит пальцы в оранжевый цвет. Мы подвсплыли и двинулись над палубой.

Она сильно искорежена, так что не сразу поймешь, в какой части корабля находишься. По волнорезу догадался, что мы на баке. Здесь же и барбет носового орудия. Под барбетом дремала мурена. Она недовольно покинула любимое лежбище и в три сильных рывка-извива исчезла с глаз. Кроме мурен корабль населяли камбалы и морские ежи.

Кто здесь служил? Кто остался навсегда в подпалубных шхерах?

Какая странная инопланетная гробница.

Люк в трюм зиял в палубе. Мы заглянули туда, но заплывать не стали.

Павел первым заплыл в подпалубный коридор, жестом предлагая следовать за ним. Как ни странно, но здесь было вполне светло. Коридор был довольно узок, кругом торчало рваное железо, зацепиться было очень легко. Напрягала мысль: случись что, отсюда сразу не всплывешь. Да и выбираться не так просто. Но Павел уверенно двигался вперед, не думая поворачивать. Подо мной — толстый мохнатый извив какого-то морского гада. Присмотрелся с ужасом — да нет, это всего-навсего обросший кусок кабеля.

Коридор сужался еще больше, так что развернуться в нем, показалось мне, невозможно. Зато можно было заглядывать в распахнутые двери кают. А вот это — радиорубка Что-то похожее на трансформатор. Эбонитовые верньеры не обросли. Я попытался их повертеть. Закисли. Намертво застыли на своей последней волне. Военной волне.

А где мой ведущий, где Павел? Он исчез! Повернуть обратно? Уже не развернуться... Впереди — темень. Но слабый зеленоватый свет брезжит в конце этого жутковатою тоннеля. Ба, да это — дыра! Огромная пробоина в борту, через которую выплываешь с огромным душевным облегчением! А вон и Павел Слегка разыграл новичка!

Обратно выбирались по каменным ступеням, мягко застланными водорослями. Павел подобрал на дне пару рапанов. Такие же, как у нас в Севастополе!

* * *

Едем в Пьятту на автобусах. Едем быстро. Пытаюсь хоть как-то разглядеть в затемненное окно мальтийские виды. Город бастионного типа Стены табачно-кофейного цвета с зелеными жалюзи и зелеными балкончиками. Зелени в мальтийских городах явно не хватает. Крыши-дворики, а на них собаки. В Ла-Валетте почему-то не видно чаек, только голуби.

Балкончики на фигурных фасадах домов — будто карманы старинных камзолов. Однако в них не хранят никакой рухляди, разве что ставят кондиционеры.

Говорят, на Мальте 28 городов, и стоят они впритык — тесноват, однако, остров. Дома — из кораллового известняка, а земля, как в Севастополе, — беловато-кремовая и каменистая.

Ну, вот и кладбище... Все здешние некрополи похожи на Севастопольское Братское кладбище: светлы, просторны, в кипарисах и туях, в белых мраморах, и никаких железных оградок... На плитах надписи по-русски: «Константин Адамович Военский де Врезе. 1860—1928». Дальше по-английски: «солдат, дипломат, историк». Совершенно неведомое нам имя. Как мало мы знаем о своих солдатах, дипломатах, историках... Заглядываю в Википедию: «Константин Адамович Военский де Врезе, русский генерал и историк, один из составителей издания “Отечественная война и русское общество”. Родился в 1860 году.

Окончил курс в Александровском лицее. Служил в гвардейской конной артиллерии, после этого — в Русской миссии в Токио.

В 1905—1915 годах состоял директором архива Министерства народного просвещения и членом ученого комитета того же министерства. Занимался археологией и историей войны 1812 года. Участвовал в создании многотомного издания “Отечественная война и русское общество”. По поручению Великого Князя Михаила Александровича издал “Акты 1812 года”, напечатанные в “Сборнике Императорского Русского Исторического Общества”. Был редактором этого сборника в 1909 и 1911 годах.

Во время Первой мировой войны был членом Высшего совета по делам печати. Дослужился до чина камергера.

В 1919 году эмигрировал на Мальту. Преподавал в местном университете. Скончался в 1928 году».

Быстро темнеет. Без промедлений начинаем панихиду. Поминаем тех русских людей, кому выпало лечь в эту землю. Впервые за столетие и более пришли из России сородичи и назвали их имена в молитвенном слоге. Что-то произойдет сегодня там, в тонких мирах... Такие деяния не проходят бесследно... Разворачиваем Андреевский стяг и становимся с Игорем Горбачевым под знамя. Шелковое полотнище из Севастополя осеняет замшелые плиты с русскими именами. Кто они? Что они? Как и почему приняли они свой смертный час на Мальте — Бог веси...

Возлагаем цветы и зажигаем свечи уже почти в кромешной мгле.

А в Ла-Валетте отмечают день святого Иосифа, повсюду пальба и салюты. Ну прямо, как у нас, — огненная потеха по любому поводу.

И все-таки удалось на четверть часа пройти по набережной под сенью крепостных стен. Ла-Валетта великолепна в своей крепостной тесноте, в нагромождении фортов, бастионов, башен...