Последняя битва дакотов

Капитан Феттерман бросал огненные взоры на издевающихся над солдатами наглых индейцев, которых он, вообще-то, презирал. Он сгорал от желания отдубасить этих бесстыдных краснокожих и снять с них скальпы, однако неоднократно повторенный суровый приказ полковника Каррингтона запрещал ему преследование индейцев за пределами Лодж Трейл. Теперь к этим, прежним, присоединилась еще группа новых. Перед возможностью содрать столько скальпов Феттерман не устоял.

Эти новые индейцы принадлежали к отряду Желтого Камня, тот, прекратив нападение на конвой лесорубов, соединился с Бешеным Конем.

— Проклятые заросшие губы опять застряли на вершине Лодж Трейл, — обратился Бешеный Конь к Желтому Камню.

— Солдат много, этого и хотел Красное Облако. Надо как-то принудить их к погоне, — ответил Желтый Камень.

— Теперь уж нескоро повторится такой случай! — с сожалением произнес Бешеный Конь.

Услышав эти слова, Две Луны, один из двоих шайенов, выбранных играть «приманку», воскликнул:

— Я попробую заманить их в долину!

Он хлестнул мустанга арканом и понесся галопом к возвышенности. За ним без минуты раздумья помчался юный Ва ку'та. Оба с боевым кличем сломя голову неслись прямо на солдат. Казалось, разогнавшиеся мустанги, нахлестываемые арканами, совсем распластались по земле. На полном скаку два смельчака взлетели на склон возвышенности и наблюдающим издали дакотам показалось, что они смешались с первым рядом солдат. Дакоты даже вскрикнули, пораженные этой безумной отвагой. На самом же деле Две Луны и Ва ку'та повернули назад всего в нескольких шагах от кавалеристов, одновременно стреляя по ним из луков.

Такого Феттерман вынести уже не мог. Несколько насмехающихся индейцев не были способны заставить его нарушить приказ Каррингтона, но сейчас там, в долине, находилось уже немало дикарей, а эти двое недвусмысленно бросали ему вызов! Прозвучал короткий приказ, кавалеристы охотно кинулись в погоню, а за ними двинулись и пехотинцы.

При виде атакующих кавалеристов группа индейцев бросилась в бегство в направлении дороги Боузмана, что пересекала неподалеку долины ручья Пено. Бешеный Конь со своими воинами, сидя на более легких, чем лошади кавалеристов, мустангах, мог легко уйти от погони, но этого-то как раз ему и не нужно было! Они немного придерживали мустангов, чтобы кавалеристам казалось, что они настигают беглецов.

Кавалеристы сразу же опередили пехотинцев, они обгоняли один другого, каждому хотелось потом похвалиться, что он первым снял скальп. Тем временем удирающие индейцы по мере углубления в долину Пено ускоряли бег мустангов и начали сбиваться в более тесную группу. Они быстро добрались до западного прохода в долину, там половина из

них ловко повернула полукругом влево, вторая вправо и в мгновение ока все они оказались лицом к лицу с погоней, которая бесформенной толпой очутилась в самом центре долины.

Бешеный Конь издал страшный боевой клич дако-тов, повторенный его товарищами. Удирающие до тех пор индейцы теперь накинулись на кавалеристов. Это было сигналом для затаившихся в долине воинов к началу атаки. Боевой клич индейцев зазвучал со всех сторон. Полунагие, раскрашенные в боевые цвета, вооруженные пиками, луками, палицами и ножами воины появились из-за валунов на склонах гор, выскочили из высокой травы и лавиной ударили по растерявшейся коннице. Из-за скал на возвышенностях выехали всадники, закрывшие восточный проход в долину, отрезая кавалеристам путь отступления.

Лейтенант Граммонд только теперь понял, что преследуемые индейцы затянули их в ловушку. Он повернул свою лошадь, стал созывать кавалеристов, чтобы они собирались в одну группу. Он еще не потерял надежды, что ему удастся пробиться через все сжимающееся кольцо индейцев.

Лейтенант оказался непрозорливым и дал втянуть себя в ловушку, но храбрости ему было не занимать. И сейчас, созывая кавалеристов, он отважно бился, пробуя пробиться к пехотинцам, те в погоне за индейцами тоже прилично отдалились друг от друга. Конница мужественно сражалась, орудуя саблями, стреляя в нападающих индейцев, а тех становилось все больше и больше, уже не одна сотня. Правда, немногие из них обладали огнестрельным оружием, но это не давало кавалеристам никаких преимуществ. Заряжаемые через дуло ружья имели большую дальность стрельбы, чем луки, однако в рукопашном бою луки представляли собой гораздо более серьезное оружие. Стрелы из луков убивали не хуже, чем карабинные пули, а умелый лучник успевал выпустить двенадцать стрел за то время, пока перезаряжалось ружье.