Последняя битва

До постоялого двора они добрались лишь под вечер и в совершенно раздрызганном состоянии. Отчего проспали половину следующих суток. Поутру, которое наступило сразу после полудня, оказалось, что у обоих невесть куда исчезли из карманов все деньги, причем, что удивительно – сразу с кошелями. Пришлось загнать кое-что из обменного фонда скупщикам. Деньги понадобились еще и по причине того, что во вчерашней драке кто-то крепко угодил орку по зубам, да так ловко, что вышиб уж две штуки. Шакнар утверждал, что это халдей попал в него табуреткой, а Громмард возражал – дескать удар мебелью пришелся орку в аккурат по затылку. До этого каждого пользовали исключительно полковые врачи, так что их ожидал неприятный сюрприз в виде цены, которую пришлось отвалить гражданскому магу-лекарю, что за пару часов вырастил калимдорцу два новых зуба, а заодно и вывел гному лиловый синяк в пол-лица. «Дорвались». Так охарактеризовал их загул Шакнар. Галвин полностью разделял точку зрения собутыльника. Остальное время прошло в том же ключе. Но теперь каждый день они посвящали изучению окрестностей и прочим культурным мероприятиям, а сегодня как раз собирались устроить экскурсию в знаменитый Дом Игрищ. По этому случаю Галвин надел самую парадную одежду, подстриг свою короткую бороду и надушился лавандовой водой. Шакнар скептически осмотрел его внешний вид:

– Хорош. Девчонку отправил?

– Угу. Давно я не спал до полудня.

– Очень давно. Почитай со вчерашнего дня. Знаешь, если бы кто-нибудь из моих сослуживцев увидел, как я под утро тащу на одной руке мертвецки пьяного гнома, а на другой – девицу, которую тот зацепил в портовом баре, их добрые чувства ко мне сильно бы пострадали.

– Ты, конечно, не поверишь, но мои тоже бы не обрадовались. Шакнар! Я должен тебе заявить, что в таких темпах жрать спиртное далее невозможно. Обещал я памяти денщика устроить грандиозный загул, но по-моему уже лишку хватил.

– Погоди, Галвин. Ты пока не дошел даже до второго этапа.

– Какого еще второго этапа? Мне кажется, что я и на первом прекрасно окочурюсь.

– Очень ты молод, канонир. Когда я отправлял домой своих ветеранов (да, представь себе у нас, калимдорцев, такое случается), то давал им строгий наказ…

– Внимаю с трепетом.

– Приходишь в стойбище – пьешь десять дней. Задача – напиваться так, чтобы за бузой для тебя в соседние поселки ездили. Потом выходишь из юрты, смотришь на небо – если видишь краски, поворачиваешь обратно и употребляешь спиртное еще пять дней. И когда уже чувствуешь, что невмоготу, преодолеваешь себя и пьешь последние три дня. Потом еще пару дней пьешь, потому что резко бросать нельзя и все – ты готов к мирной жизни. Дальше можешь пить без всяких ограничений.

– Кгм… И зачем такие муки?

– Из-за радости и свободы. На гражданке слишком много этого всего. От радостной свободы или свободной радости человек может запросто спятить с непривычки, а то и кого-то случайно убить. Но когда ты выйдешь из юрты после всех этапов пьянки, то радости в тебе совсем не остается. Тогда за отставного солдата можно быть спокойным.

– Предлагаю сочетать отдых с нагрузками. Девица, с которой я… м-м-м …так прекрасно провел время, сказала, что у нее старший брат работает во Дворце Игрищ. Нам с тобой сегодня дадут поиграть в пушер. Две клюшки для тебя, пушчонка для меня. Мы с тобой, считай, готовая команда. А скоро отборочные состязания.

– Пушер? Ладно, только сначала дела. Мне утром посылка пришла от одного приятеля – гоблина. Обеспечение, деньги то есть. И еще список поручений, будь они неладны. Нужно заехать в несколько контор. С одной заключить сделку на поставку леса для строительства скотобоен, в другой подписать какие-то бумаги на продажу в Бегенч партии механических колясок. Колясок, чтоб их! Про остальные не помню, надо свиток смотреть. Галвин, ты обязательно идешь со мной. Я в этих вопросах не понимаю ни бельмеса.

– Думаешь, я лучше?

– Ты – артиллерист. Обязан соображать в механике и прочей торговле.

– Ладно. Но потом – пушер.

– Болотный дух с ним. Пусть потом пушер. Но сначала – конторы.

Визит в Дом Игрищ и планы по бизнесу им пришлось переносить на следующий день. Не прошло и минуты, как Галвин дернулся:

– Ой! Я что-то чувствую. Что-то совсем странное.

– Живот прихватило? Так ты не стой, беги.

– Пойдем-ка на улицу, дружище. По-моему там нас ждут новости.

Едва они шагнули на тротуар, как стала очевидна причина беспокойства гнома. Вся проезжая часть была закрыта, на мостовой стояло несколько перетянутых сверху кожей ландо изящной работы, в которые были запряжены превосходные четверки лошадей. И демоны. Вокруг было полно вооруженных ракшей. От вида этих грозных паладинов в глухих панцирях с серебряными насечками оба приятеля построжали и снова ощутили себя военными людьми. Серебро блестело у демонов повсюду, даже темляки эфесов их клинков были отделаны серебряными нитями. Мечи висели в ножнах на поясах, а в руках ракши держали свои устрашающие копья.