Последнее время

Он умница, этот упорный,
Озлобленный, еле живой,
С его меланхолией черной
И лысой его головой.
Он вроде упрямца-солдата,
Что свой защищает редут,
Не веруя в то, что когда-то
И чем-то ему воздадут.

Среди соискателей подлых,
Которые сплошь бодрячки,
Он верит в бессмысленный подвиг,
И я им любуюсь почти,
Когда, покидая берлогу,
Он мрачно выходит на свет —
Назло неизвестному Богу,
Которого, в сущности, нет.

И пошлость подачки загробной
Ему очевидна вполне
В гордыне его бесподобной;
Ей-богу, он нравится мне.
Извечная жертва разбоя
В глухих подворотнях Москвы,
Он может представить любое,
И лишь милосердье — увы.

И в полночь, плетясь со свиданья,
Спасенья ища в кураже,
Он даже не видит сиянья
В окне на шестом этаже,
Где я, снисходительный к павшим,
Любитель угрюмых зануд,
Откроюсь меня не искавшим,
Да так, что они не поймут.

2002 год

Тактическое

Разбуди лихо, пока оно тихо,
Пока оно слабо, пока оно мало,
Пока не проснулось, пока не потянулось,
Пока не надулось, пока не расцвело.
Покуда не в славе, покуда не в праве,—
Не встало на поток, не раззявило роток:
Протирает зенки, ходит вдоль стенки,
Хочет укусить, да боится попросить.

Не давай лиху дремать в колыбели,
Подбирать слова, накачивать права.
Разбуди лихо, пока оно еле,
Пока оно только, пока оно едва,
Пока оно дремлет, чмокая губою,
Под напев матери, под крылом отца.
Пока лишь юроды, вроде нас с тобою,
Слышат, как оно по-тя-ги-ва-ет-ца.

Чеши ему пятку, вливай в него водку,
Стучи во все бубны, ори во весь рот,
А когда разбудишь — сигай ему в глотку,
Чтобы все увидели, как оно жрет.
Может, поперхнется, может, задохнется,
Задними скребя да передними гребя…
А как само проснется, уже не обойдется:
Всех умолотит, и первого тебя.

Помнишь канцонету про умную Грету,
Плакавшую в детстве — мол, смерть впереди?
Разбуди лихо, пока его нету,
Выдави из чрева и тут же буди!
Словес нет, чудес нет, помощи небес нет.
Лучшая среда для нашего труда.
Когда сожрет много, оно само треснет,
Но это когда, но это когда…

2005 год

«Жизнь — это роман с журналисткой…»