Читаем Последнее танго полностью

Почему-то все свои откровения мама Марийка заканчивала просьбой: «Валечке и Алфимову не рассказывай». Я и не обсуждала ни с кем, именно эта ее просьба меня и останавливала. Когда хотела что-то узнать о тебе, вспомню ее слова, и неловкость появляется. Вдруг ей мои расспросы не понравятся. Как часто я потом об этом жалела. Так и не узнала я, почему твоего деда звали Калином, а мама Константиновна по паспорту была? Не расспросила о крестных твоих, но помнится мне, ты с кем-то из них в Париже встречался. Была у тебя картина в дорогой, богатой раме – портрет очень интересной женщины, не помню, кто она, хотя ты рассказывал мне о ней, что она какое-то отношение к имению в Исаево имела. Ты этот портрет купил во Франции у художника Люсьена Моно. Я любила твои рассказы. История о художнике ко мне вернулась лет двадцать спустя. Как-то услышала по радио фамилию Моно, картину вспомнила, лицо той женщины. Увидела все до мелочей, до узоров на рамке. Я тогда была уже замужем за Андриановым. Когда ему рассказала, что у тебя была картина художника с похожей фамилией, он стал с издевкой говорить, что есть художник не Моно, а Моне и тебе он был бы не по карману. К тому же, ехидно уточнил он, по радио рассказывали о биологе Моно, Нобелевском лауреате. Я не спорила, но картина художника Моно, который написал портрет дамы из Исаево, у тебя был. Поиски подтвердили мои догадки. Художник Моно, отец нынешнего Нобелевского лауреата-биолога, жил во Франции, а по приглашению помещика Куриса бывал в Исаево. Жил почти полгода во дворце, писал портреты семьи Курисов. Когда случилась революция, Курисы вынужденно покинули свои апартаменты в Исаево и какое-то время жили у Моно. Именно тогда ты и виделся с ними в Париже, тогда и картину купил, а может, тебе ее подарили.

Детские годы во многом определили такие черты твоего характера, как доброта, ответственность за близких и предприимчивость. Тебе еще и года не исполнилось, когда семья решила перебраться в Кишинев. Не заметить, что ты очень музыкален, хорошо двигаешься под музыку, родные не могли. А тебе нравилось выступать, приятно было внимание, поэтому ты с удовольствием устраивал музыкальные представления на свадьбах, праздниках, перед казаками. Тебе было восемь лет, когда тебя заметили и взяли в солдатский церковный хор «как имевшего способности по танцам и музыке». Коган, регент этого хора, определил тебя в 7-е церковноприходское училище Кишинева. Здесь на тебя обратил внимание регент архиерейского хора Березовский и пригласил к себе певчим. Ты обучался музыке и одновременно служил в хоре – пел в кафедральном соборе. Наверное, это были самые спокойные и благополучные годы в твоей жизни. Ты жил на полном пансионе в общежитии Митрополии.

Когда тебе исполнилось 17 лет, ты получил музыкальное и среднее общее образование. Готов был продолжить службу в архиерейском хоре, но в связи с ломкой голоса из хора пришлось уйти.

Шел 1915 год. Твоя мама уже лет шесть была замужем за зубным техником Алексеем Васильевичем Алфимовым. С твоих слов знаю, что ты не ладил с отчимом, уходил из дома, жил у родственников. С чьей-то подачи стала гулять версия, что отчим подарил тебе гитару и научил играть на ней. Может, сам Алфимов или одна из его дочерей, Валентина, о том поведали. Это не так: первую гитару ты приобрел на свои заработанные деньги. Ты был певчим и помощником соборного регента и подрабатывал столяром, мойщиком посуды в ресторане, выступал с песенно-танцевальным репертуаром в кинотеатрах и кафе.

После переезда семьи к тебе в Бухарест у вас с Алфимовым установились добрые отношения, но рассказы, как отчим принял и опекал пасынка, – неправда. Ты – дитя улицы, которая привела тебя в церковь, и вера вырастила тебя. Честно говоря, когда услышала от тебя, что ты «не ладил» с отчимом, я удивилась:

– Не верю! Ты не умеешь сердиться, ругаться.

– Правда, Веронька, правда, не ладил. Не мог я выслушивать упреки, замечания Алфимова. Наше «не люблю» было взаимным, он меня даже выгонял из дома. Но я видел: мама рада, что вышла замуж, что стала законной женой, что в доме появился хозяин. Я огорчать ее не хотел, поэтому не скандалил, не спорил, просто ушел. Все вдруг тогда навалилось едино: петь не мог, жить негде и не на что, мама вышла замуж…

– Но сегодня вы мило общаетесь, ты заботишься об отчиме, о Валентине.

(Катерину я не застала в Бухаресте, она уехала в Англию, потом, по слухам, со своей семьей обосновалась в Италии.)

– Поумнели мы, и еще оба любили маму мою, вот и научились прощать друг друга. Все мелочи, любовь к маме – главное.

Твоего отчима дома все звали О-Папа (так его называл твой маленький сын Игорь, от него и пошло). Легко запомнила, когда появились на свет твои сестрички: Валентина в 1917-м, в год революции, а Екатерина через три года – в 1920-м.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии