Последнее шоу

К десяти утра Бэллард завершила обход дома в сопровождении группы ОВР. Бо́льшую часть времени занял осмотр комнаты на первом этаже — той, где лежало тело Трента. Руки его по-прежнему были связаны остатками бюстгальтера. От усталости Бэллард едва держалась на ногах. Она не спала уже больше суток, если не считать тех минут, когда находилась под действием кетамина. Пришлось сказать Фельцеру, что ей нехорошо и она должна прилечь. Тот заметил, что сперва нужно заехать в Центр помощи жертвам изнасилований: пройти обследование и узнать, насиловал ли ее Трент, когда она была без сознания. Он уже собрался отдать приказ одному из своих людей, когда Бэллард спросила, нельзя ли, чтобы в больницу ее отвез напарник.

Фельцер согласился. Условившись о новой встрече, которая была назначена на следующее утро, лейтенант ОВР сказал, что Бэллард может идти.

Спросив насчет своего фургона, Бэллард услышала, что криминалисты должны его осмотреть, поэтому машину пока конфискуют. Она поняла, что дело затянется как минимум на неделю. Спросила, можно ли забрать кое-что из вещей. Ответом было очередное «нет».

На выходе из дома ее ждал Дженкинс.

— Привет, напарница, — понимающе улыбнулся он. — Ну, ты в норме?

— Лучше не бывает, — ответила Бэллард тоном, подразумевающим обратное. — Подвезешь?

— Запросто. Куда?

— В Санта-Монику. Где наша тачка?

— Внизу, за новостными фургонами. Ближе места не было.

— Не хочу идти мимо репортеров. Может, сбегаешь за ней, подгонишь сюда и заберешь меня?

— Не вопрос, Рене.

Дженкинс ушел, а Бэллард осталась ждать возле дома. Двое детективов Фельцера вышли из двери у нее за спиной и скрылись в МКП. Проходя мимо Бэллард, они не сказали ни слова.

До шоссе 405 Дженкинс все время ехал по Малхолланд-драйв, а потом свернул на юг. Горы остались позади, началась зона уверенного сигнала, и Бэллард попросила у напарника телефон. Она знала, что перед возвращением на службу ей придется пройти психологическое обследование, и хотела побыстрее с этим разобраться. Позвонив в отдел поведенческого анализа — ОПА, она записалась на следующий день, так чтобы попасть на обследование сразу после второй встречи с Фельцером.

После этого Бэллард вернула Дженкинсу телефон, прижалась к дверце и забылась сном. Дженкинс молча доехал до шоссе 10, ведущего на запад, и только тогда осторожно похлопал Бэллард по плечу. Та, вздрогнув, проснулась.

— Почти на месте, — сообщил Дженкинс.

— Высади меня и поезжай, — сказала она.

— Точно?

— Да, точно. Обо мне не беспокойся. Поезжай к жене.

— Нет, так дело не пойдет. Я тебя дождусь.

— Джон, нет. Я должна пройти через это самостоятельно. Еще неизвестно, было ли что. Даже если что-то случилось, я была в отключке. И никогда ничего не вспомню. Просто хочу справиться сама, понимаешь?

— Ладно-ладно. Нам необязательно поднимать эту тему. Но если захочешь поговорить, я буду рядом. Ладно?

— Ладно, напарник. Но вряд ли у меня возникнет такое желание.

— Если так, тоже никаких проблем.

Центр помощи жертвам изнасилований находился в Санта-Монике, в медицинском центре Рональда Рейгана на Шестнадцатой улице. Бэллард могла бы провериться и в другой больнице, но здешний центр считался одним из лучших в стране. За время работы на «ночном сеансе» Бэллард не раз привозила сюда жертв изнасилования и знала, что здесь к ней отнесутся с пониманием и все процедуры будут сделаны по высшему разряду.

Дженкинс остановил машину у дверей приемного покоя.

— Еще раз: эту тему поднимать необязательно. Но рано или поздно ты должна будешь рассказать мне про Трента, — сказал он.

— Не переживай. Расскажу, — пообещала Бэллард. — Давай сперва дождемся результатов внутреннего расследования. Как считаешь, в деле «Спаго» Фельцер был объективен?

— Да. В любом случае беспристрастен.

— Что ж, будем надеяться, что ему ничего не нашепчут с десятого этажа.

На десятом этаже ПА находился офис начальника полиции, для краткости называемый ОНП.

Открыв дверцу, Бэллард вышла из машины и оглянулась на Дженкинса:

— Спасибо, напарник.

— Береги себя, Рене, — сказал он. — Если понадоблюсь, звони.

Она махнула рукой — дескать, уезжай, — и он уехал. Бэллард вошла в больницу, достала из кармана куртки жетон и сказала, что хочет видеть супервайзера. Из лечебного отделения вышла медсестра по имени Мэрион Таттл. Она побеседовала с Бэллард, и через сорок минут та была в палате. С бедра ее смыли кровь, а ватки с мазками уже находились в баночках для улик.

Процедура обследования была инвазивной и весьма унизительной. После этого Таттл проверила мазки на наличие семенной жидкости, используя для этого химикат, реагирующий на бело́к спермы, а затем провела еще более инвазивное анальное и вагинальное обследование. Наконец все закончилось, Таттл разрешила Бэллард надеть халат, а сама бросила хирургические перчатки в контейнер для медицинских отходов. Потом она сверилась с формуляром на планшете и сказала, что готова сообщить о результатах.