Последнее решение

Появились отдаленные воспоминания – из тех времен, когда, будучи танатором, солдатом-судьей, он казнил преступников, обвиненных в особо тяжких деяниях. Картины боев, поединков, облав. Изображения жертв преступлений, а потом трупы их убийц. Сцены проплывали в мозгу без сколько-нибудь видимого хронологического порядка, рваные, часто искаженные. Одновременно он воспринимал звуки и запахи, а также сообщения вспомогательных электронных систем, сигналы от прикрывающих устройств, сообщения из центра. Временами появлялась запись его собственных эмоций, ощущений и даже конкретных мыслей.

Из хаоса выделялись и более поздние воспоминания. Первые сообщения о коргардах. День, когда он отказался от службы в формированиях танаторов и перешел в группу, занимающуюся борьбой с Чужими. Лица друзей и товарищей по борьбе – Пушистика, Форби, Риттера.

Он видел маленькую девочку из города Каллагейм, которую тщетно пытался спасти от смерти, коргардские машины, охотящиеся за людьми. Победоносный штурм Черного форта. Проигранный бой в Поясе Фламберга. Смерть членов его отряда от оружия солярных солдат. Спокойное лицо Тивольда Риттера, пришедшего в себя после коргардского ада. Хохот солярного солдата, сразу после этого убившего Риттера.

Форби, Пушистик, Дина, Каролина… всех их он видел в мелькавших сценах, жестах, словах. Друзей, давно убитых. Женщин, которые в его жизни значили многое, и тех, с которыми он провел лишь одну ночь. Родителей. Сорманита Трыця с планеты Танто, умершего за Даниеля, хотя знал его едва полчаса.

Боль. Это не были физические страдания, но волна воспоминаний, несущая отчаяние, напоминающая о смерти и поражении, заставляла его корчиться. И в то же время он чувствовал, что в нем что-то изменяется, вливаются новые силы, возвращаются давние возможности, оживают заново воспоминания, мысли и желания, столь важные некогда, а потом стертые пятнадцатилетием виртуальной тюрьмы.

Он помнил. «Я – солдат. Я получил приказ, которого все еще не исполнил. Никто не освободил меня от этой повинности». Тот факт, что, вероятнее всего, все его командиры мертвы, не имел значения. Он был курьером. Он нес в себе данные, бесценные как для мятежников, так и для правительств других свободных человеческих миров, не зависящих от Солярной Доминии. Несомненно, они были бы немаловажной добычей и для парксов.

Да. Он обязан был их охранять, должен был доставить еще действующим несгибаемым, а если таковых уже нет, то выбраться из системы Гладиуса и попасть в один из вольных миров. Именно ради этого он приобрел билет для полета на Дирак. Однако сейчас, после восстановления сопроцессора и смены генетических ключей, он поверил в реальность задуманного, почувствовал, что вернулся к тому психическому состоянию, которое было у него до тюрьмы. Понял со всей ясностью, что, дабы реализовать доверенное ему задание, обязан сбежать от парксов.

Вновь вернувшись к реальности, он неожиданно осознал, что за все время, потребовавшееся для возбуждения сопроцессора, не всплывало воспоминание об одной операции – экспедиции внутрь базы коргардов. Он помнил все, что там случилось, что тогда говорил и делал. И в какой очередности умирали его товарищи. И однако никаких следов этого в боевом сопроцессоре не сохранилось.

* * *

– Как ты все это воспринимаешь? – спросил деформант.

– Так, словно был парализован, а потом заново научился ходить.

– И плавать. – В голосе Лико Даниелю почудилась шутливая нотка. Переводчик парксов перенял у него умение иронизировать. Интересно, что он освоил еще?

– Да. Плавать тоже.

Они двигались на глубине сорока километров. Даниель управлял небольшой лодкой, которая одновременно была универсальным модулем, имеющим возможность подключаться ко многим работающим под водой устройствам, а также пришвартовываться к терраформерскому меху. Чудовищно большая машина экоинженеров не приближалась к станции, поскольку любая попытка соединиться с нею грозила катастрофой.

Во время очередного теста на работоспособность обновленного сопроцессора Даниелю позволили самостоятельно вести лодку. Ряд проведенных с помощью сопроцессора имитаций показал, что чип работает почти так же исправно, как и до того, как его выжгли соляры. Даниель чувствовал, что его организм функционирует иначе, нежели до операции, что сопроцессор готов перехватить контроль в соответствующий момент, в случае надобности ускорить реакции, блокировать боль или дать логическую поддержку. Ощущение скрытой силы, готовой проявиться, как только в том возникнет необходимость, было очень заметно. Однако Даниель знал, что основной функцией боевого сопроцессора было обеспечение необходимых нервных сопряжений со всеми устройствами, с которыми требовалось кооперироваться во время акции, – машинами, оружием, системами связи и экспертной поддержки.

От кратковременных сопряжений с компьютером базы либо автоматами технических служб Даниель удовлетворения не получал. Лишь теперь, когда ему разрешили провести непродолжительный рейс на лодке и поручили управлять ею через чип, он почувствовал, что восстановил былую силу.