Последнее прощение

На миг Тоби чуть не поддался соблазну. Они могли уйти, убежать, забыть о Договоре, о печати, оставив их в том мире, воспоминание о котором Кэмпион хотела стереть из памяти. Они могли найти священника, пожениться, и Тоби плевать было на возмущение родителей, если он будет вместе со своей златокудрой красавицей.

Она застенчиво посмотрела на него.

— А если бы у меня деиствдтельно было десять тысяч фунтов годового дохода; отец бы одобрил наш брак?

— Если бы и тысяча была, он бы тоже одобрил! — рассмеялся Тоби. — Крыша на Старом доме перевесит любые его принципы.

Она посмотрела мимо него на дом сэра Гренвилла Кони.

— Возможно, он не захочет принять меня.

— Ну, так выясни.

— Жаль, что ты не можешь пойти со мной.

— Мне тоже, но никак нельзя. Он большая парламентская шишка, не забывай. Ему придется тут же арестовать меня, а это вряд ли тебе поможет.

Она бросила на него решительный взгляд.

— Я веду себя глупо. Что он может мне сделать? Он либо расскажет, либо нет.

— Вот именно. Я подожду тебя на улице.

— А потом в Лэзен?

— А потом в Лэзен. Она жалобно протянула:

— Поскорее бы разделаться с этим.

— Минуточку. — Он нес с собой кожаную сумку, назначения которой ей не объяснил. Но теперь он поднял ее, развязал и извлек содержимое.

Это была накидка серебристо-голубого цвета, нити были чуть тронуты серебром. Он приподнял ее, чтобы Кэмпион увидела серебряную застежку на вороте.

— Это тебе.

— Тоби!

Накидка была очаровательна. Материя переливалась так, что ей хотелось до нее дотронуться, надеть ее. Он нежно набросил ее на плечи девушке и отступил.

— Ты просто восхитительна.

Он действительно так думал. Проходившая мимо женщина одобрительно поглядела на Кэмпион. Тоби был доволен.

— Это твой цвет. Всегда носи именно этот оттенок голубого.

— Как она чудесна! — Ей хотелось посмотреть на себя, но даже на ощупь накидка казалась роскошной. — Ну зачем ты?

— Зачем? — Он ласково передразнил ее.

— Мне нравится.

— Это твоя дорожная одежда.

На стройной, высокой фигуре накидка ниспадала безупречными длинными фалдами.

— Можешь надеть ее, когда поедем в Лэзен. А теперь давай мне.

— Нет! — восторженно воскликнула она. — Я сейчас в ней пойду в дом Кони и буду знать, что у меня с собой есть что-то твое. — Она вцепилась в края накидки. — Можно?

Он расхохотался.

— Конечно.

Он протянул ей руку — удивительно, что человек столь злодейской наружности делает столь галантный жест, — и перевел ее через Стрэнд.

Она ожидала, что вся аллея перед домом Кони будет запружена подателями петиций. Сегодня, как ей сообщили, был день, когда сэр Гренвилл принимал простых людей, но, к ее легкому удивлению, темная аллея была столь же пустынна, как и прежде. В дальнем конце поблескивала река.

— Тоби!

Она остановилась перед крыльцом.

На миг он решил, что твердость изменила ей, но потом увидел, что ее руки возятся с чем-то на шее.

— Что?

— Вот. — Она ему что-то протягивала. — Я хочу, чтобы, пока я буду в доме, у тебя было что-то мое.

Это была печать святого Матфея, поблескивавшая золотом в мрачной аллее. С ладони у Тоби свешивалась цепочка. Он воспротивился:

— Нет.

— Почему?

Она не хотела брать печать назад.

— Потому что там она может тебе понадобиться. Возможно, это и будет то самое доказательство, которого он потребует, чтобы дать тебе какой-то ответ.

— Тогда я выйду и возьму ее у тебя.

— Она же твоя! Это ценная вещь!

— Она наша! Сохрани ее для меня.

— Я верну ее, как только ты выйдешь. Она согласилась:

— Ладно.

Он спрятал украшение на шее под рубахой и кожаной курткой. Тоби был рад, что она дала ему печать. Было приятно иметь что-то из ее вещей, ведь влюбленные не могут без талисманов.

— Я тебя подожду.

Они поцеловались, как целовались уже тысячу раз за эту неделю, а потом она решительно направилась к двери и потянула за цепочку с железной ручкой. Кэмпион пришла раньше срока, но ей хотелось поскорее завершить встречу. Ей надо было прожить целую жизнь, такую, о какой в безотрадном Уэрлаттоне она могла лишь мечтать, и сразу же после разговора с сэром Гренвиллом Кони она сможет уехать вместе с Тоби.

В глубине дома прозвенел звонок.

Она оглянулась на Тоби:

— Я буду думать о тебе.

— Я тебя люблю.

Ставень щелкнул и поднялся: «Да?»

Она повернулась:

— Я мисс Слайз. К сэру Гренвиллу Кони.

— Вы рано пришли. — Голос был невежлив. Ставень захлопнулся, и Кэмпион показалось, что ее не впустят, но потом она услышала скрип отодвигаемых засовов и поднимаемой щеколды.

В дверях стоял тощий, болезненный молодой человек, поманивший ее внутрь. Она оглянулась еще раз, улыбнулась Тоби и вошла в темный коридор.

Тоби увидел, как чудесно выглядит развевающаяся во мраке накидка, различил, как Кэмпион поднимается по каменным ступеням, и дверь захлопнулась.

Он прислушивался, пока не замерло эхо хлопнувшей двери, весь дом как-то странно замер.

Потом раздался звук задвигаемых засовов и щеколды, опускающейся в железные скобы, который в мрачной аллее прозвучал неестественно громко. Тоби прошептал: «Кэмпион», но дом уже снова погрузился в безмолвие.

Глава 9