Последнее пророчество

Через несколько минут, в течение которых тревога и напряжение царили в зале — слышно было, как муха жужжит, вошел королевский курьер в совершенно черных одеждах, на шлеме, покрытом черным лаком, красовалось черное перо.

Посланец чуть склонил голову в знак поклона и уверенно пошел к старику, сидящему во главе стола.

— Его сиятельству эрлу Крандалу, — торжественно провозгласил курьер, — надлежит без отлагательств, в три дня, явиться в столичный дворец к его величеству королю Лунгарзии Мерналдиту для немедленной беседы по важному государственному делу. Вам надлежит отправляться тотчас. Вот грамота, скрепленная печатью короля Мерналдита.

— Три дня! — воскликнул Крандал. — Да ведь отсюда до столицы не менее пяти дней езды!

— Я добрался до вас за два с половиной, — сухо ответил курьер. — Или мне передать его величеству, что вы отказываетесь выполнять его распоряжение?

— Я отказываюсь? — в ужасе вскричал старик. — Нет, я выезжаю немедленно, только переоблачусь в дорожные одежды. — Он повернулся к слуге: — Пусть немедленно собираются в путь мои оруженосцы.

— Может, — учтиво поинтересовался Слеер, для которого, очевидно, королевский приказ не был неожиданностью, — распорядиться, чтобы приготовили вашу карету?

— Нет, — твердо ответил Крандал. — Как и подобает рыцарю, я еду к своему королю верхом.

— Отец! — воскликнул Генбел. — Я буду сопровождать тебя в столицу.

Варрос радостно подумал, что и он вместе с Генбелом сможет отправиться в Пиларисий в свите знатного аристократа и собственными глазами увидит город своей мечты.

— Нет, Генбел, — печально ответил на сыновий порыв Крандал, — у тебя нет подорожной грамоты, а по новому королевскому указу без нее нельзя появляться на дорогах Лунгарзии. Я не хочу, чтобы тебя повесили, как последнего бродягу. На выписывание подорожной может уйти несколько дней. Хотя Слеер, я уверен, и походатайствует в городской канцелярии о тебе и о твоем друге, все равно вряд ли получится быстрее. У меня нет времени — я присягал королю Мерналдиту и обязан повиноваться. Я выезжаю немедленно. Иди, отдыхай, покои для тебя и твоего друга приготовлены — у вас были трудные дни.

— Я провожу тебя до порога, отец!

— Буду благодарен тебе, сын, — с достоинством улыбнулся старый аристократ.

Генбел и Маржук ушли провожать отца. Слеер удалился по своим делам, Варрос остался за столом один. Он встал и подошел к месту, где сидел хозяин дома — на столе лежала королевская грамота. Читать Варрос не умел, но внимательно рассмотрел королевскую печать: словно полукруг цветка из семи лепестков, только вместо лепестков ромбы с длинными сторонами у основания и короткими гранями вверху, центральный ромб намеренно выше всех. Символическое изображение Соединства Стран Священной Реки и Лунгарзии посередине, как самой древней, могущественной и богатой державы. Сам не зная зачем, Варрос сунул грамоту в рукав.

Он выпил еще один кубок тонкого терпкого вина, положил голову на руки и заснул — за время, проведенное на пиратской галере, он научился пользоваться каждой минутной передышкой и умел засыпать сразу, прямо за веслом.

Через какое-то время его разбудила служанка и с вежливой улыбкой проводила в комнату, где была приготовлена роскошная постель. Варрос впервые в жизни видел мягкие перины и тонкое белье. Но он был столь уставшим после многодневного пути, расслабляющей ванны и обильного обеда, что рухнул на чистые простыни в чем был, даже не сняв сапоги и ножны с мечом.

Проснулся он от того, что его довольно грубо трясли за плечо. Он вскочил, рука непроизвольно легла на рукоять меча. Первое, что он заметил — воинственно выпяченные, плохо выбритые подбородки. Двое вооруженных мужчин были одеты в такие же одежды, как и те четверо, что были убиты им и капитаном Антишем там, на побережье.

— В чем дело? — спросил Варрос, не в силах понять, сон это или явь, но, в любом случае, готовый сражаться. — Я — гость хозяина этого дома.

— Во всем разберемся, — услышал он в ответ. — Пройдемте в обеденный зал, ваш друг уже там. Вам просто зададут несколько вопросов. Пока отдайте оружие.

Варрос мгновение подумал, пожал плечами, выдернул из ножен меч и кинжал из-за пояса, протянул воинам и пошел за ними, твердя про себя, что если он хочет жить в Лунгарзии, то должен подчиняться ее законам — до тех пор, пока его жизни не угрожает непосредственная опасность.

Стол в обеденном зале был убран и застелен чистой скатертью. На месте старого Крандала сейчас сидел Генбел, лицо его было бледным и встревоженным, еще трое таких же вооруженных людей, откровенно скучая, стояли за его креслом. Рядом за столом расположился человек в черных одеждах, живо напомнив Варросу давешнего курьера. В руке человек держал перо, чернильное пятно на указательном пальце недвусмысленно указывало на его ремесло.