Последнее прибежище

Некоторые защитники текста украинского гимна говорят, что в Библии есть слова, призывающие положить душу за друзей своих. Но в Библии есть и слова, призывающие тщательно хранить душу. При помощи Библии, как показывает практика, можно доказать порой противоположные вещи. А есть в Евангелии и такие слова: «Пётр сказал Ему: Господи! почему я не могу идти за Тобою? я душу мою положу за Тебя. Иисус отвечал ему: душу твою за меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоёт петух, как отречёшься от Меня трижды» (Ин.13:37–38). Причём в Библии слово «душа» часто употребляется как синоним слова «жизнь»: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её» (Мф.16:25). В тексте гимна Украины слово «душа» нельзя трактовать как «жизнь», ибо поющие сей гимн обещают ещё и тело своё положить.

На самом деле причина тут простая. Автор текста Павел Платонович Чубинский написал его осенью 1862 года. То есть текст составлен в то время, когда в среде интеллигенции, особенно либеральной, к которой примыкал Чубинский, были сильны антирелигиозные, антихристианские настроения. Тот же Тарас Шевченко, невероятно популярный в те годы, написал массу антихристианских стихов.

Есть у Тараса Григорьевича и такие строчки: «Я так її, я так люблю/Мою Україну убогу,/Що проклену святого Бога,/За неї душу погублю!». Что в переводе означает: «Я так её, я так люблю/ Мою Украину убогую, /Что прокляну святого Бога/ За неё душу погублю!».

То есть классик украинской литературы не только готов Бога проклясть за Украину, но и душу свою погубить. Не правда ли, перекликается со словами текста гимна Украины, написанного всего через полтора года после смерти Шевченко его горячим поклонником? Вот тут и надо искать истоки смысла украинского гимна. Но если в середине ХІХ века в среде украинской интеллигенции было модно выступать против религии, против Бога, то в начале XXІ века вкусы интеллигенции поменялись на сто восемьдесят градусов. С Т.Г. Шевченко они вопрос решают просто — преклонение перед ним оставили, но антибожественные стихи просто не афишируют. А вот с гимном так не получается. Вот и поют националисты антибожественные слова в угоду моде на борьбу с религией полуторавековой давности.

Есть в украинском гимне и другие несуразности. Например, слова «Ще нам браття молодії, усміхнеться доля», означают, что доля (то есть судьба) может усмехнуться только молодым мужчинам — старики и женщины в независимой Украины обречены оказаться за бортом жизни. Хотя поют иногда «братья-украинцы», вместо «молодых братьев» значит в этом случае игнорируют людей иных национальностей. Но в официальном тексте говорится именно о молодых братьях.

Так же и слова «І покажем що ми браття козацького роду» игнорируют факт многонациональности Украины уже в официальном тексте. Понятно, что русские и украинцы могут себя хоть как-то отождествлять с казацким родом, так как и в России и на Украине были казаки, хотя на том же Дону казачье население резко противопоставляло себя неказацкому, пусть даже из числа русских. Не говоря уже о том, что население Галичины к казакам не имеет никакого отношения. Если запорожцы и наведывались в те края, то лишь во время войны, когда вторгались на территорию, принадлежащую Польше. Но это несущественно. А вот крымские татары никак не могут быть казацкого рода, потому что их предки были злейшими врагами казаков. Несмотря на тюркское происхождение самого слова «казак». То же самое можно сказать о евреях, греках, молдаванах, венграх. Не потому ли так легко Крым ушёл от Украины, что в гимне игнорируется факт многонациональности Украины?

В официальном тексте гимна Украины, утверждённом соответствующим законом, всего шесть строк. Это ж надо ещё умудриться в таком коротком тексте допустить столько несуразностей! Причём в этой главе мы разобрали лишь самые существенные. А ведь можно найти и менее серьёзные недоработки. Например, в третьей строчке говорится о погибели «наших вороженек», то есть врагов. Ещё можно спорить об уместности этого в гимне страны, но называть врагов уменьшительно-ласкательным словом «вороженьки», мягко говоря, странно. Если по-русски сказать о враге — «мой враженька», то хочется добавить слово «милый». «Мой милый враженька».