Последнее искушение. Эпилог

Она взгрустнула, и Петр, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей, тепло произнес:

— А я, Клавочка, никогда не забуду, как ты меня спасла в тайге! Я точно бы загнулся, и мы бы с тобой сейчас здесь не говорили.

— Если б мы с Глебом тебя тогда не нашли? — вопросительно взглянула на него Клава и дружески коснулась его руки. — Нет, Петя! Бог все видит! Такому замечательному парню, как ты... нельзя было зря погибнуть!

Петр почему-то сразу подумал о ее покойном муже, вспомнил, что говорил Егор Анисимович, и у него непроизвольно вырвалось:

— Значит, мне зря погибнуть — было нельзя, а Севе... можно?

Клава сразу ему не ответила, лишь скорбно опустила голову, но потом, как бы решившись, выпрямилась и с горечью произнесла:

— Не говори так, Петя! Ну что ты о нас знаешь? Сева — он, конечно, не плохой. Но у меня не жизнь была с ним, а мука.

И вновь понурилась, прошептав:

— Женщина бы меня поняла...

Но Петр тоже все понял. Перед его мысленным взором предстал — как живой — богатырского облика Сева, и он с грустью подумал: «Да уж, видно обделила его в чем-то природа. Им обоим не повезло: не нашли свою половинку». Тут его мысли невольно обратились к Даше, и, словно клещами, сжало сердце. «Но ведь я нашел свою половинку, и она тоже. А теперь — лишил нас обоих счастья, и прощенья мне нет!» — мысленно осудил себя Петр, глядя на бушующее в камине пламя и представляя муки ада, на которые добровольно обрек себя и любящую его женщину.

Но тут приехал Егор Анисимович, и их позвали к столу.

— Ну расскажи, Петро, что порешили геологи! — попросил он, когда выпили по первой и закусили. — По телефону я лишь понял, что дело у нас будет!

— Все обстоит не просто. Я не ошибся: установили, что это редкоземельный металл — осмий-87, который на мировых рынках ценится намного выше золота и платины, — с увлечением сообщил Петр. — Лишь один килограмм его стоит миллионы долларов, и получить право на его добычу будет нелегко! Во всяком случае, здесь, на месте, это не удастся.

— Выходит, паря, тебе надо двигать в столицу? — верно понял его Егор Анисимович. — И там ты сумеешь у главных барыг выбить право на добычу этого,.. — он запнулся, припоминая чудное название, — осьмия?

— Думаю, что сумею, — ответил Петр. — Но для этого надо, к тому, что уже есть, точно определить местонахождение залежей осмистого иридия, с приложением грамотно оформленных документов и, желательно, новых образчиков породы.

— Выходит, не избежать похода в тайгу, — сделал вывод Полторанин. — Ну что ж, паря, пока тебя не было, я все прикинул, и, думаю, мы сможем туды махнуть на снегоходе. Вот смотри!

Он вытащил из заднего кармана брюк сложенный лист бумаги и, развернув, положил его перед Петром.

— Я нарисовал тута план местности. Вот здесь прииск, — ткнул он в рисунок своим заскорузлым ногтем. — А это — вырубленная лесоповальщиками просека. Где отмечено крестиком, мы оставим машину, а дальше попробуем добраться на снегоходе по долине горной речки. Снегу там навалило дополна. А если техника подведет, — у нас при себе будут лыжи.

— Понятно, я сам предполагал примерно то же, — одобрил его Петр, но с опаской добавил: — А как быть, если весь распадок завален снегом? Нам и за месяц его не расчистить!

— Не боись, паря! Главное — туды добраться! Глубокого снегу там быть не должно: и ветра, и оттепель его вниз сносят, — успокоил его бородач. — И потом покойный Севка точно указал место. Так что докопаемся!

Желая на этом поставить точку, Егор Анисимович налил по полной и провозгласил тост:

— Давайте выпьем, чтоб мы пупки надрывали не зря! Чтоб энтот, — он опять запнулся, — осьмий... для всех нас чистым золотом обернулся!

* * *

Через пару дней небольшая экспедиция из трех человек отправилась в путь. Возглавлял ее Егор Анисимович, и, кроме Петра, отважился принять в ней участие его сын. Бородач вел свой «уазик», Петр сидел рядом, а Иван теснился сзади, между снегоходом и ящиками с необходимым имуществом. Им предстояло добраться до прииска, к которому вело асфальтированное шоссе, потом еще километра три можно было с трудом проехать на внедорожнике по просеке, проложенной лесорубами. Ну а дальше, оставив однорукого Ивана с рацией в машине, уже вдвоем попробовать преодолеть последние километры на снегоходе и, если подведет, то на лыжах.

— Здорово изменилась ваша округа за два года, — заметил Петр по пути до прииска. — И дорога отличная, и движение довольно частое. Да и тайгу здесь заметно расчистили — там и сям видны порубки.

— Прииску леса много требуется, — пояснил ему Иван. — И наши тоже здесь его заготавливают — дорога-то хорошая.

Однако за прииском ехать стало намного трудней. Просека была сплошь в ухабах, плохо расчищена от снега, под которым все чаще попадались коряги. Колеса машины то застревали в рытвинах, то буксовали в снегу. Петру с Иваном часто приходилось спешиваться и толкать ее, помогая Егору Анисимовичу выбраться на твердую колею. В результате этот пуп они преодолели лишь к вечеру, совершенно выбившись из сил.