Последнее дело Трента

– Общеизвестно, что женщину привлекает самый преуспевающий человек ее круга. Конечно, мы с вами не можем представить, как волевая, выдающаяся личность может влиять на девушку, у которой к тому же не было определенной склонности. Это, наверное, просто подавляет, когда человек, чье имя известно во всем мире, ухаживает за тобой. Она, конечно, слышала о нем как о гиганте финансового мира, но понятия не имела – она выросла среди людей артистических и литературных склонностей, – понятия не имела, как может опутать человека бесчеловечность. Когда я впервые узнал о предстоящем ее замужестве, зло уже совершилось. Я не имел права вмешиваться. Она была совершеннолетней. Потом, осмелюсь сказать, его огромное богатство могло околдовать любую женщину. Мабель имела свой небольшой ежегодный доход, вполне достаточный, чтобы осознать, что значат миллионы. Но все это предположения, догадки. Конечно, она отказала каким-то молодым людям, которые домогались ее руки, и хотя я не верю и никогда не верил, что она действительно любит этого сорокапятилетнего мужчину, она, конечно же, хотела выйти за него замуж. Но если вы спросите меня – почему, я снова скажу, что не знаю.

Трент согласно кивнул и взглянул на часы.

– Вы заговорили меня, Копплс, и я забыл о главном своем деле. Мне пора в их дом. Где-то в полдень я бы хотел, если ничто меня не задержит, поговорить с вами обо всем, что я там обнаружу. Вы не возражаете?

– Я обедаю в ресторане «Три бочки». Буду рад, если вы присоединитесь ко мне.

Трент взял на веранде свою шляпу, дружески махнул Копплсу рукой и ушел. Старый джентльмен опустился в шезлонг, закинул руки за голову и уставился в безоблачное голубое небо. «Он чудный парень, – бормотал он. – Лучший из парней. И очень проницательный парень. Боже мой…»

Глава 4 НАРУЧНИКИ В ВОЗДУХЕ

Художник и сын художника, Филипп Трент уже в юности обрел имя в мире английского искусства. Более того, его картины покупали. Специалисты отмечали его оригинальный, сильный талант, редкое для молодого человека трудолюбие. Помогало, естественно, и имя отца. К тому же прочное родовое имение избавляло его от заботы о хлебе насущном.

Однако известность, в сто раз большая, чем могла дать его основная работа, пришла к нему неожиданно. Однажды он прочитал газетное сообщение о редком в Англии преступлении. Обстоятельства убийства в поезде были предельно загадочными. Он заинтересовался этим событием, собрал все, что писалось о нем в газетах и журналах. И вдруг обнаружил, что воображение пошло работать в совершенно странной для него манере – по логике фактов. Его охватило такое возбуждение, какое он знавал лишь в минуты вдохновения. В конце того же дня он написал большое письмо редактору газеты «Рекорд», которую выбрал потому, что в ней был опубликован наиболее полный отчет об убийстве, более здраво освещены детали. Не имея ничего под руками, кроме газет, он привлек внимание общественности к значимости фактов, к которым следствие относилось явно небрежно, и построил дело так, что навлек серьезное обвинение на человека, проходившего в качестве свидетеля. Сэр Джеймс напечатал его письмо в свойственной газете броской манере. В этот же вечер «Сан» сообщила об аресте и полном признании подозреваемого.

Сэр Джеймс, знавший весь Лондон, счет необходимым познакомиться с Трентом. Они прекрасно поладили. Трента привела в восторг печатная машина в подвале здания «Рекорда». А вскоре возникло дело, известное под названием «Тайна Ипклея». Сэр Джеймс пригласил Трента на дружеский обед и предложил, как показалось Тренту, огромную сумму за освещение этого дела в «Рекорде».

– Эта головоломка – для вас, – настаивал редактор, – Вы умеете хорошо писать, умеете говорить с людьми. У вас есть воображение и холодная аналитичность. Жаль, если вы откажетесь.

Трент согласился, что отказываться глупо. Он покурил, похмурился и в конце концов признался, что единственное, что его удерживает, так это страх перед непривычной работой. Однако ему было свойственно преодолевать страх, и он принял предложение сэра Джеймса.

Трент вытянул это дело. Во второй раз он дал фору властям, имя его было у всех на устах. А он удалился и писал картины. У него не было тяги к журналистике, и сэр Джеймс, знавший толк в искусстве, не соблазнял его высоким жалованьем, однако к услугам его прибегал, по крайней мере, раз тридцать за последние годы. Иногда Трент, увлеченный своей работой, отказывался, иногда его опережали в раскрытии уголовной истины. Но в результате даже такого нерегулярного сотрудничества с «Рекордом» его имя стало одним из самых известных в Англии.