После войны

Канонада закончилась быстро, где-то через десяток секунд. Я хотел для верности выждать ещё, но получил чувствительный и весьма красноречивый тычок в рёбра и поспешил подняться: надо полагать, сил я не рассчитал, и слегка придавил своего спасителя.

Точнее, спасительницу, поправил я себя, протягивая незнакомке руку помощи. Совсем девчонка ещё, подросток; лет тринадцать на вид. Может, пятнадцать, если сделать скидку на худобу и хрупкость. Девочка от помощи отказалась, окатив меня недобрым взглядом, и проворно поднялась сама, пытаясь отчистить от грязи и листвы промокшие штаны неопределённого цвета и такую же рубашку. Вещи были явно мужские и, мягко говоря, не по размеру; они бы мне-то велики были. Босые ноги и короткий ёжик волос, сбритых не больше месяца назад, наталкивали на нехорошие мысли, но я их поспешно отогнал. Большие карие глаза на тонком лице с ввалившимися щеками казались ещё больше. Да в ней вообще всего-то и было — хрупкие косточки да эти глазищи в пол лица. Они смотрели с недоверием и недружелюбно, как у какого-то зверька.

— Спасибо, — кивнул я. Надо было хоть как-то начать разговор, а благодарность за, вероятно, спасённую жизнь — на мой взгляд, хорошее начало.

— Это тебя что ли за мной послали? — тихо и серьёзно проговорила девочка, внимательно меня рассматривая. Я почувствовал себя неуютно, как под взглядом менталиста, хотя готов был поклясться, что подобным талантом моя находка не обладает. — Как только дошёл, — угрюмо вздохнула она, качнув головой.

— Ну, как-то дошёл, — растерянно ответил я. В голове роилось пара десятков вопросов, и с каждой секундой количество их множилось. Что это за девчонка? Откуда она знает, что я пришёл за ней? Почему именно за ней? Зачем она так необходима этому странному человеку из неизвестной мне и наверняка глубоко секретной службы?

— Не спрашивай, — она зыркнула на меня предостерегающе.

— Кое-что спросить мне всё-таки придётся, — я строго свёл брови. Губы девочки сложились в совсем недетскую гримасу, которую можно было бы назвать брезгливой ухмылкой, а взгляд исподлобья стал совсем уж недобрым. — Как мне называть-то тебя, чудо в перьях? — я безмятежно улыбнулся, не поддаваясь волнению.

— А ты умный, Илан, — с какой-то странной интонацией протянула она; то ли растерянно, то ли задумчиво. Будто мокрым пером провели по позвоночнику. Имя-то своё я ей не называл… И я понял, что вот теперь я эту девочку начинаю всерьёз опасаться. — Называй меня Лесей.

— А что ж ты сама до наших не добралась? — иронично поинтересовался я.

— Не пытайся бравировать, — она поморщилась. — Бойся, я привыкла. Пойдём, у нас мало времени, — и она, уцепив тонкими пальцами за запястье, потянула меня вдоль оврага.

— Погоди! Может, тебе хоть поесть немного? Идти далеко, — с сомнением проговорил я.

— Я две недели почти не ем. Нельзя мне сухари, — поморщилась странная девочка. Впрочем, какая она девочка! Ощущение такое, что разговариваю с человеком много старше и опытнее себя. Старше она вряд ли, а вот опыт… Не хочу знать, что она успела увидеть за свою недолгую жизнь. — Как-нибудь дойдём.

— Погоди, — через пару минут привлёк её внимание я, всё так же покорно тащившийся за ней на буксире. Не останавливаясь, девочка недовольно зыркнула в мою сторону. — Ты точно знаешь, что идти нужно сюда? — отметив растерянность на худом лице, вздохнул, остановился и, настойчиво высвободив запястье из цепких костлявых пальцев, сам уже взял её за руку. — Пойдём. Ты точно можешь идти?

— Я гораздо крепче, чем кажусь, — твёрдо проговорила она. Прочитав иронию в моём взгляде, нахмурилась и на пару секунд прикрыла глаза, будто о чём-то крепко раздумывая. — Знаешь, почему ты сейчас рискуешь своей головой, спасая какую-то непонятную девчонку? Не знаешь, тебе не сказали. Я дочь бога, Илан. Мать померла родами, а больше никто мне рассказать всей правды не мог. Жрецы поняли, кто я, но вот установить личность отца у них не получилось, — она хмыкнула. — Мне безумно повезло, что эти доманские выродки не поняли, кто я на самом деле. А когда заподозрили, я уже нашла путь к бегству. Теперь ты веришь, что я дойду?

Я только и смог, что кивнуть. И молча потянул её за собой скорым шагом, не решаясь, впрочем, перейти на бег.

Вот, значит, как оно бывает.

Резко пропало желание разбираться в происходящем, окончательно расхотелось знать, кто был тот офицер в лагере, отдавший мне приказ, как эта девочка сбежала… Ничего не хотелось знать. Хотелось поскорее добраться до штаба и забыть всё это как страшный сон.

Хорошо ещё, Тень помалкивал; видимо, даже он со своим неуёмным любопытством опасался этой девочки.

Мы молча шли уже часа два, когда случилось то, чего я ожидал всю дорогу. Леся потеряла сознание. Шла, шла, а потом на полшаге нога у неё подвернулась, и девочка рухнула в негустую лесную траву.

— Ох, ничего себе, какое у вас тут бывает! — восхищённо присвистнул Тень, будто именно этого и дожидался. — Полубогиня — это ж так интересно! Интересно, кто из ваших богов так удачно сходил налево? — он пакостно захихикал.