После меня

Я киваю и одновременно с этим стону, потому что схватки начинаются снова. Терри закатывает меня на кресле в приемный покой родильного отделения. Врач и акушерка уже ждут меня с тележкой для перевозки беременных. Я слышу, как Терри им что-то быстро говорит, пока меня на нее кладут. Я различаю лишь обрывки его фраз: что-то про время моих схваток и про то, что мне после родов нужно будет пройти всестороннее обследование. Второй парамедик передает местному персоналу мой чемодан и автолюльку. Затем меня завозят в лифт. Акушерка — очень полная женщина — берет меня за руку и говорит, что ее зовут Глория. Я стараюсь не думать о гиппопотамихе из мультфильма «Мадагаскар».

— Папа сюда уже едет? — спрашивает она.

Я уже собираюсь сказать «да», когда до меня доходит, что она имеет в виду отца моего ребенка.

— Нет, — отвечаю я. — Я от него только что ушла.

Ее брови слегка приподнимаются.

— Девушка, вы, похоже, подбираете для себя самые подходящие моменты.

Это заставляет меня улыбнуться. Я улыбаюсь впервые за несколько дней. А может, и недель.

— Но сюда едет мой папа, — говорю я. — Это мой единственный близкий родственник.

Когда снова начинаются схватки, она сжимает мою руку чуть сильнее.

— Роды вообще-то должны были начаться через три недели, — говорю я. — Я упала. Я переживаю, что это могло ему навредить.

— Парамедик говорит, что с ним все в порядке. Вы просто его разбудили — только и всего. И он решил, что пришло время ему появиться на белый свет.

Двери лифта открываются. Меня вывозят из лифта и затем везут куда-то налево по коридору.

— Мы сейчас проведем быстрое обследование, — говорит Глория.

— Я же вам сказала, что уже рожаю! — визжу я.

— Я знаю, — улыбается она. — Но нам необходимо уточнить, на какой это стадии.

— Хорошо, — говорит она некоторое время спустя, выныривая из пространства у меня между ногами. — Нам, очевидно, пора доставить вас в родильную палату. Не паникуйте, но он, похоже, уже очень хочет познакомиться со своей мамочкой.

— Вы больше никого в то помещение не пустите, правда? — спрашиваю я, будучи уверенной, что Анджела уже позвонила Ли. И он, возможно, уже едет сюда. — Я хочу видеть только своего папу.

— Хорошо. Туда никто не зайдет. Вы здесь в безопасности.

Говоря это, Глория сжимает мою руку. А я спрашиваю себя, догадалась ли она о том, что переживаю я не о самих родах, а о том, что будет происходить после них.

Меня привозят в родильную палату и кладут на топчан. Я смутно помню это помещение по экскурсии в родильное отделение, на которую ходила с Ли. Он, увидев здесь ванну, тогда пошутил, что он, по крайней мере, сможет принять ванну, пока я буду рожать. Но я не сочла эту его шутку смешной.

— Вам не обязательно находиться именно на топчане, — говорит Глория. — Я могу набрать для вас ванну, вон там есть мяч для родов, или, если хотите, можете сидеть на корточках на полу.

— Я буду находиться здесь, — говорю я.

Она берет больничный халат и помогает мне его надеть, а затем подсоединяет меня проводами к какому-то стоящему возле топчана прибору, чтобы контролировать сердцебиение находящегося во мне плода.

— С ним по-прежнему все в порядке? — спрашиваю я.

— Да, все хорошо.

Я закрываю глаза. Перед моим мысленным взором — лицо «Г», его маленькие ямочки, его улыбающиеся глаза. И когда снова начинаются схватки, я думаю только о том, что уже сгораю от нетерпения увидеть своего маленького мальчика.

Я толком не знаю, сколько прошло времени перед тем, как раздается стук в дверь. Все, что я знаю, — так это что я почему-то стою на четвереньках на топчане, с моего лица капает пот, моя задница слипается, и я вою, как дикий зверь.

— Кто это? — спрашиваю я акушерку. — Я не хочу, чтобы он сюда заходил. Я не хочу, чтобы он находился рядом со мной — ни здесь, ни в любом другом месте.

— Это ты про своего отца? — спрашивает Глория.

— Нет, — говорю я. — Я говорю не о нем.

— Хорошо, — говорит она. — Я пойду и посмотрю, кто это. Мимо меня никто не пройдет.

Она идет к двери. Голос, который я слышу, — это голос не Ли. И не папы. Это голос Сейди.

— Это ваша любовница, — громко говорит Глория, поворачиваясь и вновь поднимая брови. — Девушка, вы, я смотрю, точно времени зря не теряете.

Я начинаю смеяться — больше от облегчения, чем по какой-либо другой причине.

— Она — моя лучшая подруга, — говорю я.

— Вы хотите, чтобы она сюда зашла?

— Да, — говорю я.

Сейди подбегает ко мне.

— Эй, привет, — говорит она, потирая мои плечи.

— Почему ты сказала, что ты моя любовница?

— Мне ведь нужно было как-то добиться, чтобы меня сюда пропустили, правда? Твой папа ждет там. Он подумал, что ты, возможно, захочешь сейчас увидеться со мной даже больше, чем с ним. Поэтому он заехал за мной.

Я киваю и снова начинаю выть.

— Она что, всегда такая шумная? — спрашивает Глория.

— Даже хуже того, — говорит Сейди. — А где Ли?

— Я от него ушла, — говорю я.

— Что? Почему?

— Можно я расскажу тебе об этом позже? Я сейчас немного занята.

Она кивает и хватает меня за руку.