После любви

Я забыла. Я все забыла. Второй комплект от галереи забытых вещей, второй комплект от автобуса, Доминик сделал все, чтобы я считала себя не приживалкой – компаньонкой, самым незаменимым человеком в мире. Пошел ты к черту, Доминик.

– Почему же Наби не обратился ко мне? Все знают, что за автобус отвечаю я.

– Он искал тебя вчера вечером, но так и не нашел. Ты, наверное, отлучалась.

– Да. Меня не было в отеле. – Глупо отрицать очевидное.

– Я тоже прождал тебя напрасно.

– Неужели так и не поужинал? Тебе это на пользу.

И без того бледное, покрытое щетиной лицо Доминика бледнеет еще больше, становится белым, как бумага, – теперь он похож на настоящего альбиноса. Красные глаза в обрамлении мертвенной белизны. Природная аномалия.

– Прости. Я не хотела тебя обидеть.

– Ты не можешь меня обидеть.

– Могу. Как оказалось – могу.

Я наконец-то отрываюсь от стойки.

– Подожди! – Доминик делает слабую попытку остановить меня. – Я хотел бы объяснить тебе… Все объяснить. Почему я так поступил…

– Не сейчас, Доминик. Только не сейчас.

– А когда?

– Не знаю.

– Ты не успеешь в аэропорт, – повторяет он, как заклинание.

– Какая разница?..

Соваться к автобусу бесполезно. Если уж Доминик намекнул на неисправности в двигателе. Которые сам же и организовал – я почти не сомневаюсь в этом. Но наш автобус – не единственное средство передвижения в Эс-Суэйре. Метрах в пятистах от отеля – стоянка такси. Машину можно поймать и просто так: юркие, разваливающиеся на ходу «petit taxi» («Пежо», «Рено» и изредка – «фиаты» старого образца) так и шныряют по улицам. Правда, за поездку в аэропорт придется выложить не меньше ста евро, но деньги у меня есть.

Я вернусь в номер и возьму одну купюру из пяти. Транспортные расходы – так транспортные расходы, пусть Алекс не волнуется, он выложил денежки не зря. И почему я должна верить Доминику? (Дело не в автобусе, а в полумифическом звонке в аэропорт.) Откуда Доминик мог узнать рейс, на котором улетает Алекс, – не сам же Спаситель мира поведал ему об этом, доверительно крутя пуговицу на рубахе! И потом, из аэропорта каждый день отправляется десяток самолетов – Рабат, Касабланка, Париж и Марсель, а иногда случаются Лиссабон, Барселона и Франкфурт, и, кажется, я как-то видела у взлетной полосы «Боинг» с надписью «British Airlines» на борту. Совсем не факт, что Алекс выбрал парижский или марсельский рейс, он мог оседлать и «British Airlines», он мог взять билет на Лиссабон или Франкфурт, он мог взять билет до Луны с транзитной пересадкой в Тимбукту.

Доминик блефует.

Я все равно доберусь до аэропорта и постараюсь найти Алекса. И… Что я ему скажу, даже если увижу?

Что приехала проводить его – очень мило с вашей стороны, маленькая умница.

Что он беспокоился напрасно, я сама в состоянии купить билет до любого пункта назначения – очень мило с вашей стороны, маленькая умница.

Что я запомню ночь с ним навсегда, так хороша она была, – очень мило с вашей стороны, маленькая умница.

Что не совсем вежливо уезжать, не простившись, что у меня просрочен паспорт и нет визы ни в одну из стран Европы – как быть с этим и кто поможет бедной русской девушке сменить место жительства? И на законных основаниях влиться в exhibitions, auctions, galleries и modern art.

Бред.

Я веду себя как брошенная любовница, а ведь никакая я не любовница. И Алекс – не любовник. Его не назовешь ни нежным, ни страстным, ни похотливым, хотя в том, что он делал, проскальзывали и нежность, и страсть, и похоть. Вернее, Алекс привычно имитировал и первое, и второе, и третье. Имитировал по высшему классу: человеческое соитие с точки зрения дельфина. Человеческое соитие с точки зрения осьминога. Вряд ли все дело во мне, будь на моем месте другая женщина – все развивалось бы по сходному сценарию. Алекс не станет затрачиваться, его эмоции (нежность, страсть, похоть и масса других, не связанных с членом или связанных опосредованно) – его эмоции направлены на себя. Только и исключительно. «Секс со мной не доставит вам удовольствия» – в этих словах гораздо больше смысла, чем кажется на первый взгляд.

Я не еду в аэропорт.

Как-нибудь потом, не сейчас и с другой целью – когда сама посчитаю нужным. Так выразился Алекс.

Bon voyage[14], Спаситель мира!

Мне намного легче.