После любви

Каким чудом мои руки, обнимавшие колени Алекса, оказываются на его плечах? Каким чудом руки Алекса (и не помышлявшие о том, чтобы меня обнять) оказываются под футболкой? Логической взаимосвязи между мной и Алексом не существует. Или – существую только я. Или – только он. У универсального ключа нет обладателей, я тоже никогда не буду обладать Алексом. В той мере, в которой хочу. Но можно воспользоваться тем, что есть: гладкой, почти безволосой кожей, узкая темная полоска просматривается лишь в паху. Чтобы разглядеть ее получше, я расстегиваю молнию на джинсах (давно забытое искусство!) —

Dangerously! Inflammable! Explosive!

– Может быть, мы переберемся в кровать, дорогая?..

Он инстинктивно избегает движений, хоть как-то нарушающих гармонию и способных выставить его в смешном свете. Расстегнутая молния – сигнал к расставанию со штанами, нужно приподнять задницу и стянуть с себя джинсы – самому или с помощью партнерши. Унизительное ерзанье на полу – с этим Алекс категорически не согласен, потому и предложил перебраться в кровать. Несколько метров, которые отделяют нас от кровати, он использует с толком, все продумано до мелочей: легкий хлопок по бедрам, и джинсы соскальзывают вниз, ему остается только переступить их. Я лишена возможности видеть рождение бога в деталях, я слишком занята собственными джинсами и собственной футболкой, и оказываюсь в кровати на секунду позже Алекса.

Время – нелинейно.

За секунду, на которую я опоздала, Алекс успел обжиться на новом месте, наполнить своим запахом все складки простыней, уронить пару волос на подушку, вымести песчинки, вдохнуть и выдохнуть влажный воздух, закинуть руки за голову и встретить меня на правах старожила:

добро пожаловать в ковчег, маленькая умница!

Алекс Гринблат никакой не библиотекарь. Опытный альпинист – да. Опытный ныряльщик – да. Алекс гораздо ближе к дельфинам, чем бедолага Фрэнки. Алекс гораздо ближе к осьминогам, чем провидец Ясин. Гремучая смесь навыков и инстинктов – вот что такое Алекс. Восхождение к моему телу, глубокое погружение в него – все это Алекс совершает в полном одиночестве, у него нет желания инструктировать новичков, если я найду в себе силы – то присоединюсь к нему где-то на середине пути, главное – найти верный ритм и не потерять темп, ни о чем другом можно не беспокоиться, болтаясь на другом конце страховочного троса, – Алекс все сделает сам.

А все, что требуется от меня, – слепо подчиниться, любая инициатива с моей стороны выглядит нелепой, ненужной, она лишь портит прекрасный вид долины, открывающийся с перевала; последний отрезок, последний рывок, последний переход – до пика рукой подать, с него увидишь не только одну-единственную долину, но и другие долины, и весь мир.

Я все еще болтаюсь на другом конце страховочного троса – абсолютно обессиленная.

«Абсолютно» – самое подходящее случаю слово.

Алекс – абсолютен.

Абсолютный дельфин (гладкая резиновая кожа и пупок, похожий на отверстие в дельфиньей голове). Абсолютный осьминог (уследить за руками Алекса невозможно, их намного больше, чем кажется, они обнимают меня сразу в нескольких – восьми? – местах). Абсолютный альпинист и абсолютный ныряльщик. Я едва дышу в разреженном воздухе, я едва выдерживаю давление в несколько атмосфер – никто и никогда не брал меня с собой на такую высоту, никто и никогда не спускался со мной на такую глубину, что будет дальше, когда подъем (спуск) закончится?..

Думать об этом страшно и сладко одновременно, прекрасный вид долины – еще прекраснее, чем я думала, Алекс к тому же – и дельтапланерист, а может быть, птица. Наполненная им, я тоже становлюсь птицей – теперь мы парим вместе, рядом, улавливая воздушные потоки, греясь в лучах солнца, прорезавшего темноту ночи. Мы парим и парим, единственное, чего я хочу, – чтобы это продолжалось вечно.

– …Тише! – Алекс кладет палец мне на губы. – Вы перебудите весь отель.

Пора приходить в себя, маленькая умница!

– Простите…

Мы в постели, но до сих пор на «вы»: по-другому не будет – ни сейчас, ни потом. Мои вещи разбросаны у кровати, в то время как джинсы Алекса аккуратно сложены, – а я еще готова была поклясться, что он просто переступил через них. Алекс смотрит на меня, подперев ладонью голову и приподнявшись на локте. Проверка амуниции, иначе этот взгляд не назовешь, подтяните карабин, маленькая умница, и не забудьте о креме для загара, и не забудьте о солнцезащитных очках. Я судорожно укрываюсь простыней по самый подбородок, в то время как Алекс остается совершенно голым.

– Устали? – спрашивает он.

Совсем не это я ожидала услышать, совсем не это!

– Все в порядке.

– Хорошо.

«Мне было хорошо» – утверждение;

«Вам было хорошо?» – вопрос —