После измены

У Алисии с Йоханом доверительные дружеские отношения. Йохан очень привязан к племяннице и крайне болезненно воспринимает редкие конфликты с ребёнком.

Мой будущий супруг человек закрытый. И все проблемы привык решать «негромко», не распространяясь о них. А здесь он явно дезориентирован. Растерян. И, очевидно, ему нужен совет. Душа парит от осознания, что Йохан за ним пришел именно ко мне.

— Таааак… а если поподробнее?

— А если поподробнее, то сегодня у неё была тренировка, — он на сегодня забрал племяшку к себе с ночёвкой. — И Алисия сказала, что у неё болит живот. И, мол, она не сможет пойти. Я с ног сбился, чтобы хоть как-то ей помочь. А потом выяснилось, что ничего у неё не болело. Она просто не хотела идти!

— Йохан…

— Она меня обманула! Понимаешь? Обманула! — негодует. — Намерено! Продуманно!

Замолкает и слегка поворачивает голову. Возмущён. Да, он не приемлет обман. Алисия, видимо, уже спит, а ему нужно выговориться.

— Она могла бы сказать как есть! Ее никогда не ругают! Мы бы обсудили честно! Но вот это вот… — всплескивает руками. — Я не понимаю, как реагировать!

— Спокойно реагировать. Она ребёнок. И проверяет границы дозволенного. И что будет, если за них заступить. Объясни, что если такое будет повторяться, то ты больше не сможешь ей доверять. Завтра поговоришь и скажешь, что для тебя это неприемлемо. И ты очень расстроен.

— Я оооой как расстроен!

— Йохан. На самом деле проблема не в этом, — осторожно ступаю на скользкую тропинку.

— А в чем тогда?

— Она не хотела идти не сегодня. Я думаю, она вообще не хочет заниматься гимнастикой.

— Что значит «не хочет»?! Она сама туда хотела! Ей нравится. Она бы мне сказала!

— Йохан. Ей не нравится. Я знаю, с каким усердием занимаются девочки, которым это по душе. Но не Алисии. Это нужно не ей, а кому-то другому, — аккуратненько вывожу в нужную сторону.

— Кому? — прищуривается.

— Взрослым, которых она хочет порадовать? Родителям? Возможно, тебе… я давно хотела с тобой поговорить, но не могла позволить себе влезать.

— Ты считаешь, она ходит, потому что ее заставляют? — потрясенно.

— Нет, Йохан, она делает то, что от неё ждут. Она боится вас расстраивать, думает, что вы разочаруетесь. Я ее не раз спрашивала, нравятся ли ей тренировки, комфортно ли заниматься в группе, добрая ли тренер. Что ей полюбилось больше всего. Ни на один вопрос не было четкого ответа. Она не хочет туда ходить. Я считаю ее нужно забрать. И предложить альтернативу, которая порадует ее, а не вас.

— Я тоже ее спрашивал. Она всегда говорила, что ей все нравится.

— Если хочешь знать мое мнение, то я бы свою девочку никогда в гимнастику не отдала, да простит меня мой бывший тренер. Только по ооочень большому желанию.

— Почему? — удивленно. — Ты несколько лет занималась. Тебе нравилось.

— Нравилось отчасти. А отчасти — нет. Страшно было бросать, но позже я поняла, что так даже лучше.

— Ты сейчас серьезно?

— Абсолютно.

Я молчу про боль на каждой тренировке и разочарование от того, что у кого-то другого все получается намного лучше, это еще пустяки. Регулярные нагрузки, минимум общения с друзьями… С этим можно бороться: приспособиться, привыкнуть, идти вперёд, развиваться.

В подкорку мозга въелось другое: постоянное, жуткое, ничем не перебиваемое чувство голода. Патологическое. Даже когда я была сыта, я все равно хотела есть. Мама прятала от меня хлеб: в детстве я была не самым худым ребёнком: вполне обычным. Но уже в том возрасте у меня возникло неприятное чувство, что физически я намного несовершеннее других девочек из группы. Моим идеалом были кости, обтянутые кожей.

Лишь со временем — повзрослев, оглянувшись назад, устремив взор вокруг — я приняла себя такой, какая я есть. Некоторым девочкам это так и не удалось. Кто-то до сих пор истязает свой организм. По привычке. А я вышла из этого без особых потерь. Возможно, ушла вовремя. Совмещать учебу и спорт легко только на словах.

Мама, как могла, сглаживала углы, помогала, поддерживала… Но… Может быть, я была не настолько сильной, чтобы идти до конца и получить желаемый разряд со всеми вытекающими. А может… и наоборот. Достаточно сильной, чтобы вовремя все это осознать и закончить. Кто знает, какой была бы моя жизнь, не прими я главного решения.

— Есть не только плюсы, но и минусы. Когда есть желание и вовлеченность, плюсы всегда перевешивают, — рассуждаю вслух. — Но у Алисии это под вопросом. Я не настаиваю. Я говорю то, что вижу. Возможно, я не права, но все же вам стоит поговорить еще раз, обсудить ее занятия. Потому как для меня ваше желание превалирует над ее собственным.

— Я тебя услышал, подумаю, — роняет прибито. Вздыхает. — Когда мы уже рядом будем. Не могу больше…

Скоро. Совсем скоро…

— Да брось, времени прошло всего ничего, — но хотелось бы меньше.

— Вот вернёшься, я тебя больше никуда не отпущу. А если ещё затянется, плюну все и сам приеду. Не выгонишь.

— Как улиточка, — мягко улыбаюсь в экран, греясь от тоскливого дымчатого взора. Любовь согревает сердце и придаёт сил. — Я тоже безумно скучаю, любимый.