После измены

Как же я боялась, что в аэропорту что-то случится. Любые непредвиденные сложности… Но, кажется, пронесло.

Весь полёт пыталась расслабиться. И думать исключительно о хорошем.

Но как только шагнула в здание больницы, меня снова начало колотить.

Поднимаемся на второй этаж. На сердце становится все тяжелее. С трудом переставляю ноги. Я сейчас увижу его. И никто его не предупреждал. Не представляю реакцию. Что сейчас будет…

Отец Йохана слегка замедляет шаг и ладонью указывает на палату в конце светлого коридора. Я вообще заметила, что Нох не слишком разговорчив. Его цепкий оценивающий взгляд теперь постоянно задумчив. Из него испарились бывалые жёсткость и недовольство.

Стены и потолок давят, заставляя немного сгорбиться. У меня дрожат руки. Сейчас увижу Йохана. В домашней одежде. С капельницей в руке, должно быть. Я не знаю, что ему сказать. Я просто не представляю… мне бы не разрыдаться прямо в палате.

Приближаемся. И тут…

Дверь внезапно распахивается и выходит седовласый мужчина в светлом халате. Серьёзное выражение лица, ни тени улыбки. А за ним… появляется Йохан. В глазах равнодушие и пустота. У меня на сердце свежая рана от этого зрелища. Я сразу подмечаю, как осунулось родное лицо, вальяжные безразличные движения. И только гордый разворот плеч остался таким же внушительным.

Скромную компанию посетителей врач и Йохан замечают одновременно. Останавливаются. Врач спокойно. Йохан — потрясенно.

А для меня ничего и никого не существуют вокруг. Мы с Йоханом цепляемся взглядами. И зрительный контакт уже не разорвать.

В любимых светло-серых глазах столько боли, сожаления и вины, что мои мгновенно увлажняются. Душу разрывает от внутреннего крика: «У нас будет малыш! И ты ему очень нужен!» Но ни звука не сходит с губ. Мы просто молча смотрим друг другу в глаза.

«Ты здесь», — молвит он молчаливо.

«Мое место рядом с тобой. Как ты мог про это забыть?»

«Я ничего не забыл».

Никто не может слышать этого разговора. Потому что говорят наши сердца. Слова сейчас — ничто.

Как сквозь сон, я слышу пояснения переводчика. Что-то насчёт того, что я не могла приехать раньше. И очень прошу дать пояснения по состоянию здоровья Йохана. Да, я и вправду хотела обсудить с доктором. И ещё в самолёте попросила присутствовать Питера при этом разговоре.

— В организме господина Ларсена идёт процесс образования сгустков крови. В результате рецидива тромбоэмболии — отрыва тромбов — легочные артерии оказались закупорены и прекратилось кровоснабжение лёгочной ткани. Диагностирован инфаркт легкого со всеми вытекающими последствиями. Сейчас мы пытаемся взять этот процесс под контроль.

— Это вообще… — я оживаю, сглатывая слёзы, — можно вылечить?

— Лечение комплексное и длительное. Существуют методы профилактики.

— Простите, — извиняясь, смотрю на Йохана, и тут же перевожу влажный взгляд на врача, — мы могли бы две минуты поговорить наедине?

Питер хорошо знает своё дело. Уже через несколько мгновений, я выдерживаю внимательный взгляд доктора.

— Но если он лечился и полгода занимался профилактикой, почему… — качаю головой, — почему это не сработало?

— Организм человека — очень сложный механизм. Где-то произошёл сбой. Все факторы нужно оценивать вкупе. И не всегда нам известен полный перечень.

— То есть это может повториться вновь?

— В теории может быть все. Но может и не повториться никогда при строгом соблюдении рекомендаций.

— Значит, у него проблемы с кровью, — лепечу дрожащим голосом, но я ещё держусь. — Склонность к образованию тромбов, которые в любой момент могут попасть в кровоток?

— Да, все верно.

Сжимаю ладони в кулаки, выталкивая следующий вопрос:

— Эта склонность может передаваться по наследству?

Как у меня хватило сил не осесть на пол, я не знаю, но ладони теперь безостановочно стирают соленые потоки с щек. Одно лишь слово ударило под дых:

— Да.

Глава 36

Плечи дрожат от отчаяния. Я чувствую тяжелый взгляд Йохана. И очень надеюсь, что переводчик не станет передавать весь разговор. Но даже если так, то мне все равно необходимо уточнить:

— И что в таком случае делать родителям? — неосознанно закрываю ладонью живот в желании защитить малыша.

Врач смотрит проницательно, опуская цепкий взор мне на пальцы. Затем взгляд его медленно поднимается, скользя по лицу. Как будто мужчина хочет что-то увидеть в моих заплаканных глазах.

Тут он неторопливо накрывает мое плечо и слегка подталкивает. Мы медленно идём вперёд, а доктор осторожно проговаривает слова: