После

Дойдя до знакомой входной двери непримечательной пятиэтажки, его взгляд упал на небольшой автомобиль с красным крестом на капоте, который был криво припаркован у тротуара. Стивен вдруг понял – это тот самый автомобиль, который несколько минут назад напугал его до полусмерти.

Пару мгновений он стоял в оцепенении, силясь справиться с нахлынувшим на него потоком предположений, после чего внезапно сорвался с места и, резко дернув входную дверь, побежал вверх по лестнице, запинаясь о ступеньки и врезаясь в невидимые в темноте перила.

Добравшись до верхнего этажа, его взору предстала приоткрытая дверь квартиры (его квартиры!) откуда тонкой полоской падал приглушенный свет, озаряющий весь лестничный пролет.

Все опасение Стивена оправдались. Он, медля, с замиранием сердца направился к двери и так же, медленно и пугливо, отворил ее.

Комната за ней была небольшой, но уютной: на полу от стены до стены раскинулся махровый ковер, сами стены были оклеены светлыми обоями с незамысловатым узором, а под потолком висела мерцающая люстра, с тремя увесистыми плафонами.

Под решетчатым окном стояла деревянная кровать, у изголовья которой, нагнувшись, сидела невысокая женщина, она навалилась на неподвижно лежащую под одеялом фигуру и, громко всхлипывая, что-то неразборчиво шептала; с другой стороны, стоял высокий худощавый человек в белом халате и уличной обуви, навису водивший ручкой по раскрытому блокноту.

Стивен настороженно перешагнул через порог, слегка скрипнув дверью. В то же мгновение на него устремились два взгляда: один, его жены, – испуганный и отчаявшийся; другой, врача со стетоскопом на жилистой шее, – угрюмый и сосредоточенный.

Не успел он раскрыть рта, как стройная женщина в скромном одеянии, оставив вахту у кровати, бросилась к нему на шею и сжала в крепких объятиях, ища утешение.

Теперь молодой человек мог видеть лежащую под одеялом фигуру: худощавый мальчик лет шести, со впалыми щеками и бледной, как простыня, кожей, выглядел еще болезненней, чем обычно. Дыхание его было отрывистым. Грудь вздымалась, быстро опускалась, периодически издавая неестественные хриплые звуки.

Стивен тупо смотрел на сына. Он испытывал целую бурю эмоций, однако на его каменном лице не отражалась ни одна из них. Будучи врачом, он с первого взгляда рассудил, что произошло, и уже успел дать поверхностную оценку состояния больного. Но, несмотря на это, не стал прерывать человека в белом халате, когда тот, бросив несмелый взгляд на сплетенных в объятиях родителей, тихо начал:

– Состояние вашего сына стремительно ухудшается. Поражено уже более тридцати процентов легких. Не подумайте, что я нарочно вас запугиваю, но если дальше болезнь будет развиваться также быстро, дело может закончиться летальным исходом, – он перевел взгляд с отрешенных родителей на беспокойно сопящего ребенка, и, желая поскорее завершить тяжелые объяснения, слегка ускорил темп речи. – Сейчас осень, скоро наступит зима – это два самых холодных, сырых и вредных для здоровья время года. Если мальчик проведет их в городе, плачевных последствий не миновать. На этот период его нужно отправить в санаторий, где он сможет пройти курс реабилитации, – врач снова сделал небольшую паузу, давая внимательным слушателям переварить все вышесказанное. – Но, как вы сами понимаете… это удовольствие не из дешевых… Я, ни в коем случае, не настаиваю¬¬, выбор всегда за вами…

Эти слова повисли в гробовой тишине, нарушаемой лишь хриплым дыханием спящего ребенка. Не успевший разуться пришелец чувствовал себя неудобно, как будто он был повинен в произошедшем:

–Только что у мальчика случился приступ, благо закончилось все хорошо. Но это может повториться снова и уже с более серьезными последствиями. Единственное, что вы сейчас можете сделать – это продолжать принимать прописанные медикаменты и в случае чего сразу вызывать врача. Ну и конечно, подумайте над отправкой в санаторий, – врач пристально посмотрел на родителей, в ожидании какой-нибудь реакции, однако, не получив ее, с едва заметной улыбкой произнес:

– Мне пора. Надеюсь, все у вас будет хорошо. Он паренек сильный, выкарабкается!

– Ах… Да, конечно, – очнулась вдруг от ступора Мэри, жена Стивена, выпустив наконец мужа из объятий и сделав пару шагов в сторону уходящего. – Спасибо вам большое за… за все…

– Не за что меня благодарить, помочь я вам ничем не могу… – с горечью ответил врач, насупив свои густые брови, и, не дождавшись ответа, выскользнул за дверь, растворившись в темноте лестничной площадки.

Глава 3

– И что мы будем делать? – Безучастно спросила Мэри, облокотившись на стол и подперев одной рукой острый подбородок.

Стрелка настенных часов приближалась к двойке, дождь монотонно барабанил по жестяным подоконникам, а в ночных сумерках можно было разглядеть лишь некоторые участки улицы, освещенные желтым светом фонарей.

В гостиной все еще беспокойно спал, хрипло сопя, шестилетний ребенок, а за стеной, в небольшой кухне, только что была нарушена зловещая тишина.