После

– Связь была вчера. Односторонняя, разумеется, – усмехнулся он, заметив мой вопросительный взгляд. – Торжок сказал, что вы сюда выдвигаетесь. Проблема?

– Да, сейчас обсудим.

– Заезжайте во двор, – он показал на распахнутые ворота, вросшие в землю и почти уже скрытые за кустами. – Тут дом более или менее, жить можно.

Оба грузовика стояли в саду, прикрытые маскировочной сетью, с десяти шагов не разглядишь. Во дворе из ведра умывался Николай, помахавший нам рукой.

– Завтрак есть? – без долгих вступлений осведомился я, выбравшись из машины.

– Шашлык холодный остался. Будете?

– Все будем, только давай.

Зашли в дом, в котором слегка пахло сыростью и трухлявым деревом, Димыч зашел следом.

– Мартын с Лехой спят еще, – пояснил он. – Будить?

– Можно позже, успеем поговорить.

Я так понимаю, что эти двое ночью дежурили, так что пусть выспятся.

Мы уселись за покосившийся шаткий стол, Димыч принес закрытый котелок с кусками шашлыка, перемешанного с холодным луком, выложил мешок черных сухарей, затем развернул сверток с вареными яйцами, пучок зеленого лука, присовокупил к нему баночку с крупной солью, выставил две алюминиевые миски, сказал:

– Чайку поставлю, как раз пора.

Шашлык даром что вчерашний, а пахнет замечательно, сразу аппетит бешеной собакой в кишки вгрызся. Вытащил из кармана нож, из рюкзака вилку, подцепил кусок мяса и раскромсал на три части. Замечательно. Тут же схватил яйцо, облупил по-быстрому, посыпал солью, откусил, макнул в соль пучок лука.

Николай вернулся в дом, растираясь полотенцем на ходу, пожелал приятного аппетита, на что мы ответили кивками и невнятным мычанием.

– У вас тут как было? – спросил я, прожевав.

– Тихо. – Николай накинул рубашку и подсел к столу. – Ни души, как на даче сидим.

– Завтра поедем уже, заканчивается ваша лафа.

– Рассказывай тогда, не тяни.

– Пожрать дай… дача тут у них, а я там как Штирлиц.

– По борделям ходил небось.

– Был в борделе, – кивнул я. – В «Сказке». Братва авторитетная пригласила.

– И как?

– Каком кверху. Кормят там вкусно, к слову.

– А что тогда здесь жрешь?

– Так это когда было. Кстати, что с «газоном» делать будем? – я показал пальцем за окно. – Тут бросать жалко, возвращаться за ним сюда страшно, а перегнать в Торжок не получится.

– Продать хочешь, что ли?

– Не, я бы хорошему человеку подарил. Ему нужней. Как раз «газон» лучше всего подойдет.

«Газоны» эти, пятьдесят второй и пятьдесят третий, по нынешним временам чуть ли не самая востребованная машина у частников. Жрет немного, едет хорошо, по бездорожью нормально, две с лишним тонны везет. Я бы его Сане подогнал, соседу из Торжка. Вот исключительно в виде «спасибо» за то, что человек хороший. Понятно, что не до того нам сейчас, но это на первый взгляд. А на второй… а сделать хорошее дело в списке приоритетов на каком месте вообще должно быть?

– Спрячем давай. А потом сгоняем, если так уж нужно.

– И то.

Верно. К Есеновичам отгоним и там в лес. И сетку сверху. Все равно с утра ехать. А потом вернемся, там от «советского» Кувшиново, откуда Саня и родом, к слову, не так уж и далеко.

Когда проснулись все, разговор уже пошел по делу.

– Короче, они послали разведку. Надеялся, что авторитеты побоятся кого-то посылать. Но мы тут сами себе проблему устроили – завал слишком большой. Те просто сами раскопать не смогут, вот никто себе голову и не морочит теперь. Думают только о том, чтобы потом никто никого не кинул.

– Со связью, – даже не спросил, а сказал Николай.

– Со связью, – подтвердил я. – И с графиком связи.

– То есть положить их сразу не получится?

– Положить, может, и получится, просто смысла никакого. Основные силы тогда из города не выйдут.

– А кто конкретно на связи должен быть?

– Не знаю пока. Увидим. Но если ты думаешь насчет одного радиста оставить, то не уверен, что сработает. Наверняка старший должен на частоте быть.

– Скорей всего, – согласился Николай. – И я бы еще следом группу послал.

– Зачем? – повернулся я к нему.

– А чтобы убедиться в том, что на дороге горелых машин и трупов не осталось.

– Вряд ли. Они же не знают, куда мы идем и какой дорогой, тем придется в прямой видимости быть. И они могут прикинуть, что мы заслоны выставлять будем. Нет, будет одна группа, в этом я уверен.

Николай отхлебнул чаю из эмалированной кружки, задумчиво посмотрел в потолок, затем сказал:

– Тогда все равно придется их складывать на месте. Дать доехать и валить. Оставлять радиста и трясти его на игру. А дальше как выйдет.

– Сколько их будет? – спросил Димыч.

– Человек десять, – ответил за меня Славян. – Больше, чем нас.

– Больше, – подтвердил я. – И будет две машины. Одна, я думаю, пойдет как машина связи. Во второй будут бойцы. Кататься с радистом им никто не даст.

Николай усмехнулся.

– В принципе, какие-то идеи возникают.

– Вот именно что «какие-то», – ответил я. – Если идея неправильная, у нас будут потери. Если там устроят засаду, то мы потеряем заодно и радиста. Их радиста. И все труды попусту.

– Не попусту, Прокопа мы израсходовали, – возразил Славян.