После

В гостиничном номере под дверью нас ждала записка с двумя цифрами – «23». А бумажки, которую я сунул за косяк, чтобы номер пометить, не было. Наш этаж, как я понимаю. Выглянул в окно – точно, стоит наш «зилок» во дворе. Повернут сюда кузовом, барахло горой и под брезентом, затянутым веревкой. Рискованно, конечно, но таскать все в номер еще рискованней.

В коридоре было пусто, гостиница вообще постояльцами не забита, как я вижу, поэтому дошел до «двадцать третьего», постучал условно, двойной, одиночный, двойной и тройной. Шагов за дверью не услышал, но дверь неожиданно распахнулась, а за ней я увидел Димыча.

– Здоров, – шагнул я в комнату. – Как доехали?

– Да нормально все. Фон замерили на въезде и ничего больше.

Все были на месте, перекусывали как раз, разложив хлеб и все, что к хлебу, на столе, на развернутой бумаге. Я присел на край чьей-то кровати, расстегнул мокрую от дождя штормовку.

– Колун, наблюдение надо установить, чем и займитесь.

– Где?

– Дай карту.

Он полез в рюкзак, вытащил склейку, разложил.

– Вот тут примерно, – я показал на улицу Шмидта. – Главное, за переездом, тут у Прокопа и его людей одна дорога, дальше по-разному свернуть можно. Если проедут «шаха» и «двушка», белая и желтая, то это Прокоп. Тогда вам надо проехаться вот тут, по Казанскому, посмотреть, не стоят ли они у ресторана «Медведь». Если стоят, то это то, что нам нужно.

– А что нам нужно? – деликатно поинтересовался он.

– У Славяна план возник. Просто, как угол дома, но может сработать.

9

В шашлычной вечером оказалось действительно людно. Видать, весь народ с базара сюда тянется, популярное место. Встретившаяся прямо на входе Сима провела нас в «кабинет» – отдельную комнату, где за длинным столом сидело человек восемь братвы, а с ними еще и три девицы понятного рода занятий. Сидели они явно недолго, потому что все выглядели трезвыми, а на столе только закуски красовались рядом с бутылками, шашлык пока не подавали.

– О, Серый! Славян! – махнул рукой Маркел, сидевший во главе стола. – Присаживайтесь. Лысый, подвинься, нам тут перетереть нужно, – сказал он сидевшему рядом мужику без волос и даже бровей, сосредоточенно жевавшему соленый огурец.

Тот лишь кивнул и сдвинулся по лавке дальше, освобождая место.

– Сивый, – поздоровался я с «приятелем», – братва!

Руку пожимать никто не рвался, все по понятиям. Народ хоть и не из довоенных блатных в основном, но круг общения соответствующий. Нас пропустили к Маркелу, мы присели.

– Угощайтесь, – показал он на тарелки с закусками. – Симуль, принеси две стопочки еще и по кругалику.

Водку тут с пивом мешали смело, похоже, потому что на столе стояло и то и другое, в графинах и в кувшинах. Тоже знак уважения, потому что в зале на столе стояли бутылки и просто кружки.

Сима кивнула и тут же умчалась.

– А что трезвые еще? – спросил Маркел без всякой подначки. – Куш взяли, я бы уже гудел на вашем месте.

– Успеем еще, за другие дела перетереть надо, – пожал я плечами. – Калган пусть пока поварит чутка.

– Оно верно.

Раздался негромкий треск, я повернулся на звук – один из бандитов, невысокий и тощий, давил в блюдце рукояткой вилки белые кристаллики. Затем достал из кармана нож, лезвием скинул половину себе на руку, в выемку между большим и указательным пальцем, а потом все резво занюхал, попутно подвинув остатки «льда» своей спутнице – крашеной толстоватой блондинке с визгливым голосом. Никто не удивился, да тут и по глазам видно, что половина братвы в комнате уже вмазанная.

– Не наш товар? – спросил я у весового.

– Не, ваш пока в ящиках еще. Своего хватает. За остальной эфик поинтересоваться хотел. Не пристроил еще?

– Нет, даже не пытался пока.

– Я тут прикинул – можем взять. По пять с полтиной. Дальше поедет, покупают люди. Но берут оптом, так что цена ниже. Обмозгуй.

– Прикинем, – кивнул я. – Завтра скажу.

– По остальному давай после первой, – он усмехнулся. – Чтобы беседа веселей шла. Я в Узбекистане рос, там с гостем за дела тереть до того, как накормишь, за косяк считалось. Сперва надо было за здоровье и благополучие интересоваться. Кстати, ты вообще откуда, если по жизни? По старой жизни, в смысле?

– Из Калинина. Так что к себе домой, считай, заехал.

– А где бродяжите?

– Много где, от Псковской до Ульяновской катались, а на Севера так почти до Архангельска добирались.

– А он цел, что ли? – удивился Маркел.

– Нет, в пепел, три боеголовки туда и еще в Северодвинск. Но в Холмогорах уже люди живут.

– Места, как наши, встречал?

– Конечно, встречал. Там Паленьга под черной мастью, и дальше по Пинеге городки. Много где есть.

Я не наугад, карты с обстановкой в отделе имеются, все же пусть МВД в былом виде и нет, но сводки каждый день передаются по спецсвязи.

– Но под красной больше.

– Конечно, больше. А было бы меньше, нам бы брать было нечего.

– И то верно, – Маркел усмехнулся. – У нас город нормальный, тихо, по людским понятиям живем, правильным босякам тут жизнь достойная. Если центровых людей знаешь, то при делах всегда будешь. О, Симуля с подносиком, – оживился он. – С водочки зайдешь?

– По одной если, пиво у вас хорошее.