Поселок Тополи

Трудно сказать, какая мысль в голове у Питера была главная, он ни на чем не мог сосредоточиться надолго. Он знал, что надо идти домой, к дедушке, но чем дольше откладывал, тем труднее становилось повернуть к дому. Он боялся последствий своей размолвки со Стеллой, но не хотел делать первый шаг к примирению, опасаясь, как бы не рассориться окончательно. Он помнил, что в половине одиннадцатого Бакингемы поедут в Оленьи Пески, если они вообще туда поедут, но до этого еще далеко, значит, сейчас разыскивать Стеллу еще не обязательно. Ему внушал подозрения незнакомый мальчик, который прятался в лесу где-то у него за спиной, но не хватало мужества обернуться и встретиться с ним лицом к лицу. Встречаться с людьми лицом к лицу куда труднее, чем их выслеживать. И еще его пугало небо. Оно было такое грозное, такое некрасивое, такое невиданное. Оно нависло над землей, как горячее коричневое одеяло, от которого отрывались мелкие черные клочки пепла, оно не умеряло исходящий от солнца жар, а вбирало его, усиливало, и от этого день казался особенно зловещим. Это был день гнева — не просто ветреный и бурный, но какой-то бешеный, гневно ополчившийся на все живое. Он ненавидел траву и деревья, птиц и животных, и от его ненависти они увядали и гибли или, задыхаясь, укрывались в тень. А больше всего этот день ненавидел Питера. Он словно окутал его своей злобой, готовый нанести удар при малейшей попытке Питера ему воспротивиться. Его окружала стена, невидимая стена, оставившая ему несколько квадратных ярдов горячей, пыльной земли в нижнем конце морковного поля. Ему так хотелось отсюда вырваться, укрыться в тень, подобно птицам и другим живым тварям, напиться холодной воды, но он не мог сдвинуться с места.

День так страшно на него гневался, что он не решался ему перечить.

В доме, за спущенными шторами, было темно и не так жарко, и Лорна сказала, что в холодильнике есть кувшин с лимонной водой. Стелла не сразу его нашла: лампочки в холодильнике не было, и вся кухня тонула в полумраке. Она повернула выключатель на стене, но лампа под потолком тоже не зажглась. В конце концов она принесла стакан лимонной воды Лорне в ее комнату и спросила:

— Выпьешь это или хочешь лучше чаю?

Лорна выпила лимонную воду.

— А как с завтраком? — спросила Стелла. — Ты сама-то завтракала?

Лорна кивнула.

— Хочешь корнфлексу или еще чего-нибудь?

— Нет. Но если ты чего-нибудь сваришь, я поем с тобой за компанию.

— Ты лежи, не вставай. А может, хочешь принять ванну?

Лорна слабо улыбнулась:

— Ты хочешь сказать, что мне не мешает принять ванну?

— Ванна тебе поможет успокоиться. Особенно теплая.

— Да, наверно. — Лорна спустила ноги с кровати. — Пожалуй, правда приму ванну и переоденусь.

— Сейчас я напущу тебе воды.

— Там керосиновый нагреватель, Стелла, не как у вас — в доме. Греет страшно медленно и шумит ужасно.

— Ничего, справлюсь.

— Лучше я сама. А то еще устроишь взрыв. И ведь ты хотела попробовать найти по телефону Джона.

— Да, сейчас попробую.

— Поешь сначала.

— Глупости. И не подумаю.

— Ты очень добрая, Стелла.

— Ничего подобного. Совсем я не добрая.

Разговаривать было трудно. И начинать не стоило. Они вместе пережили страшные минуты и еще не пришли в себя. Лорну нервное напряжение совсем лишило сил. Отчаяние и боль еще не прошли, куда там! Она чувствовала, что в присутствии Стеллы выставила напоказ свою душу, и до сих пор смущалась этого, даже стыдилась, потому что Стелла, хоть и была ей другом, не была близким другом. Близкого друга у Лорны не было ни одного на всем свете. Ей требовалось время, чтобы вернуть себе чувство собственного достоинства, чтобы под воздействием новых событий немного утихла боль в сердце, в голове, в теле. И Стелла с необычной для себя чуткостью, как будто поняла ее состояние. Ей и самой нужно было опомниться. Очень уж потрясла ее первая в жизни встреча с чужим несчастьем. Никогда еще она не видела вблизи такой муки. Это всю ее перевернуло.

— Сначала я позвоню в пожарное депо, — сказала она. — А если там не ответят, попробую к священнику.

— Ой! — сказала Лорна.

— Ты что?

— Как это я раньше не подумала про священника!

— О господи, еще чудо, как ты о стольком другом успела подумать!

Стелла пошла в общую комнату к телефону, а Лорна поплелась в ванную. Спички, видимо, свалились с подоконника в темную щель за ванной. И свет не зажигался. Она несколько раз нажала выключатель в ту и другую сторону — никакого толку. Решив, что перегорела лампочка, она попробовала выключатель в коридоре. Там свет тоже не горел.

И когда Стелла сняла телефонную трубку, ответом ей было мертвое молчание. Она пробовала еще и еще раз, но гудка не было.

Она услышала позади себя шаги Лорны.

— Не работает?

— Нет…

— Это я виновата. Надо было проверить, прежде чем отпускать мистера Фэрхолла.

— Ну как ты можешь себя за это винить?

— И света нет.

— Знаю…

— Не везет мне сегодня, верно?

Стелла не нашлась, что ответить. Лорна тяжело опустилась в глубокое кресло с кожаной спинкой и закрыла глаза. Лицо у нее было как у маленькой девочки-замарашки. Ей можно было дать восемь лет.